Земля забытых

Он поднялся на ноги и с минуту просто стоял, глубоко дыша и вспоминая, каким взглядом смотрел на него Барс, когда они впервые встретились в холодном лесу около Хейверхилла. А потом развернулся и пошел назад. На то, чтобы бежать, сил больше не хватало, и он испугался, что опоздает, но тут понял, что снова забыл про самый легкий способ передвижения: наследство волшебника. Генри зажмурился и шагнул вперед, пожелав оказаться в доме Тиса. Вытянутой вперед рукой он нащупал дверную ручку и, повернув ее, оказался в прихожей, где все еще слабо пахло печеньем, хотя Тиса уже давным-давно не было.

Генри закрыл за собой дверь и начал лихорадочно оглядывать прихожую. Время здесь шло быстрее, и терять его было нельзя. Он помнил, что выйти из Облачного дома можно только туда, где ты уже бывал, но Худое Пальтишко подсказал ему способ, который должен был помочь и в этот раз. Джоанна украла из жилища Тиса все, что попалось ей на глаза, но кое-что брать не стала: в углу около шкафа стояло блюдце, предназначенное, видимо, для кошачьей еды. Такие же Генри видел и в других комнатах: не иначе, старый волшебник хотел, чтобы кошкам было чем перекусить по пути из одной комнаты в другую. Генри разбил блюдце и с силой ткнул осколком в еще не зажившее после прошлого раза запястье.

– Туда, где Эдвард. Быстро, – выдохнул Генри и открыл дверь, глядя, как алые капли падают куда-то вниз, в серый слой облаков.

А потом закрыл глаза и твердо пошел вперед. Что бы Эдвард ни мечтал получить от похода к Пределу он этого не получит, если Генри доведет до конца то, что задумал. Раз Эдвард готов ради своей мечты помогать Освальду, значит, она для него очень важна. Он наверняка возненавидит Генри за то, что тот отнял ее, но Генри был готов с этим смириться. Это, пожалуй, было самым сложным решением сегодняшнего дня, но решения для того и нужны, чтобы принимать их и не оглядываться на упущенные возможности.

Открыв глаза, Генри понял, что стоит в последних рядах толпы, собравшейся у границы незнакомого леса. Было сразу ясно: это и правда место, не сулящее ничего хорошего. Несмотря на то что солнце вышло из-за облаков, лес казался темным и хмурым. Ветки были густо оплетены ползучими растениями, стволы деревьев причудливо изгибались, будто в незапамятные времена решили потанцевать, да так и застыли. Генри протолкался сквозь толпу туда, где знакомый голос Освальда вещал, как он благодарен за помощь и какой счастливой будет их следующая встреча. Генри скользнул в первый ряд и оглядел тех, кто стоял рядом с Освальдом: Джетт, Эдвард, Роза, Джоанна и Хью. Все они были с набитыми сумками через плечо, а заплаканная Роза к тому же сжимала в руке свой драгоценный узел с платьями. Все, кроме сияющей Джоанны и бодрого Освальда, стояли с такими мрачными лицами, что у Генри губы дрогнули в улыбке. А ему еще говорили, что он не умеет веселиться.

«Дипломатия, – было написано в книжке из королевской библиотеки, – это искусство говорить людям то, что они хотят услышать, чтобы получить то, что ты хочешь».

– Я передумал, – спокойно сказал он, выходя вперед. – Я хочу пойти с вами и избавиться от дара.

При виде его на всех лицах появилась такая сложная, противоречивая гамма чувств, что Генри в странном порыве развернулся к жителям деревни и поклонился им, разведя руки в стороны, – так же, как делал Вегард на своем представлении в Самайе.

– С моим участием этот поход ждет успех, – серьезно сказал он, не уточняя, что «успех» они, скорее всего, понимают по-разному.

– И почему у меня такое чувство, будто ты пытаешься меня провести? – холодно спросил Освальд.

– А что тебе остается, кроме как поверить мне? – пожал плечами Генри. – Ты сам сказал: это все просто игра, так давай сыграем.

– Самолюбивый маленький паршивец, – еле слышно пробормотал Освальд, и Генри улыбнулся краем рта.

Глава 8

Ловушка белого пса

Деревья закрывали небо такими плотными кронами, что в лесу было почти темно. Солнце, еще далекое от заката, невозможно было разглядеть, а ноги утопали в гниющей без света подстилке из листьев. Их приход потревожил местных обитателей: вокруг то и дело раздавались шорохи, среди веток и на земле сновала мелкая живность, разглядеть которую Генри не мог, как ни старался.

– Простите, Освальд, а в вашей бумажке не написано, куда именно идти? – слабым голосом спросил Хью. При каждом шорохе он вздрагивал, как ужаленный. – Что-то я не вижу дороги. Значит, мы просто будем тащиться по лесу, пока не увидим… а что, кстати, мы должны увидеть?

– Терпение, Хьюго, – не оборачиваясь, уронил Освальд. – То, что нам надо, мы не пропустим.

Хью замолчал, опасливо косясь на деревья. Его можно было понять – некоторые выглядели почти живыми, нависали сверху, как гигантские злобные скриплеры с угрожающе вскинутыми руками, дупла вполне можно было принять за перекошенные яростью рты. Вряд ли местным стоило беспокоиться, что их дети забегут сюда без спроса. Как бы Генри ни любил лес, этот вызывал только одно желание: развернуться и бежать сломя голову. Поверить, что этот лес может прикончить тех, кто явился без разрешения местных, было проще простого. Генри попытался представить, какими способами деревья расправляются с нежеланными гостями, и ему стало так жутко, что он быстро задвинул эти мысли подальше и сосредоточился на своих попутчиках.

Назвать их веселой и дружной компанией не повернулся бы язык даже у Розы, которая во всем пыталась разглядеть хорошую сторону. Освальд шел первым, никого не дожидаясь. Трясущийся Хью держался рядом с Джоанной, едва не наступая ей на подол. Джоанна неприязненно косилась на Генри. Роза все время бросала на Генри жалкие, виноватые взгляды, но не решалась заговорить, а Эдвард перешагивал через поваленные ветки с таким видом, словно хотел оказаться далеко-далеко отсюда и с трудом заставлял себя идти дальше. Джетт ковылял последним, пошатываясь не то от усталости, не то от страха.

Генри остановился. Он внезапно понял, что кого-то не хватает, причем не хватает уже давно, с тех пор, как они виделись в полуразрушенной приемной Вегарда.