Земля забытых

– Заткнись, – пробормотал Генри.

– Да я еще даже не заговорила, – сказала Джоанна, поравнявшись с ним. – Знаешь, буду откровенна: я терпеть тебя не могу и получила бы огромное наслаждение, услышав хруст твоих шейных позвонков. – Генри злобно посмотрел на нее, чтобы она отстала, но она и не подумала. – Но попробовал бы ты быть женщиной. Даже от меня остальные трое волшебников вечно ждали покорности. – Она оскалила свои белые зубы. – Мужчины, кажется, рождаются с мыслью, что женщины должны танцевать вокруг них, и то, что такими родились даже предвечные волшебники, созданные Барсом из пустоты, лишний раз это доказывает. Но вообще-то я трачу на тебя слова, только чтобы сказать, как я рада за нее. Противно было смотреть, как она за тобой таскается. Можешь не оплакивать вашу драгоценную любовь, вы друг друга и не знали. Ты запал на первое хорошенькое личико, которое увидел, про нее могу сказать то же самое. Это не имеет отношения к любви. Вообще-то это я здесь мастер иллюзий, и, знаешь, половина сказок о моих проделках были про то, что не стоит влюбляться в видимость. Очень рада, что не надо больше смотреть на ваш чудесный роман. А теперь пойду и скажу ей то же самое. Да чтоб тебя! – последнее относилось к едва заметному пню, о который она споткнулась, и Генри воспользовался тем, что она хоть на секунду замолчала, чтобы спросить о том, что не давало ему покоя.

– Матеуш сказал: «Сначала ты связалась с Освальдом из-за Барса, а потом все изменилось». Что изменилось?

Она сердито глянула на него и долго молчала, но все же ответила, тихо и резко.

– Я его полюбила, болван.

– А как понять, что такое любовь, когда речь не про семью?

Джоанна посмотрела так, будто не могла поверить, что все еще говорит с ним, а потом нехотя ответила:

– Нам весело вместе. Всегда есть о чем поговорить. Он знает меня, я знаю его. И когда мы долго не видимся, мы скучаем друг по другу и не сомневаемся, что никто на свете не понимает нас так хорошо. – Она потрясла головой и вдруг посмотрела на него в упор. – Так было, пока не появился ты, маленький слюнявый гаденыш, и, знаешь, я бы тебе сердце вырвала и сожгла. Я не возражала против того, чтобы использовать сына короля, почему бы нет? Но он полюбил тебя. Вот из-за чего весь наш план пошел прахом. Его любовь принадлежала мне. Только мне. А ты ее отнял. – Она покачала головой и хотела догнать Розу, но снова замедлила шаг. – О, ну, конечно, мое место заняли, пока я с тобой болтала. Эх вы, котятки в корзинке. Меня тошнит от вас всех.

Роза продолжала всхлипывать и издавать какие-то мокрые, задыхающиеся звуки. Эдвард догнал ее, взял узел и протянул ей платок.

Какое-то время Эдвард молча шел рядом с Розой, а потом вытащил что-то из внутреннего кармана куртки. Роза выдавила дрожащий смешок, и Генри сразу узнал то, что было у Эдварда в руке: два цветка из Тайной Ниши за фонтаном в Самайе, две розы – белая и бледно-желтая, совсем свежие, хотя прошло два дня с тех пор, как их сорвали.

– Они волшебные, – неловко сказал Эдвард. – Если двое влюбленных уколют себе пальцы и лепестки осыплются, значит…

– Значит, они не любят друг друга по-настоящему, – хрипло проговорила Роза и с силой потерла лицо платком. – Как в той сказке, да? А если любят, цветок умрет только вместе с их любовью. Эдвард, спасибо, это чудесный подарок, но я уверена, что если мы с тобой уколем пальцы…

– Я не для этого их сорвал, – покачал головой Эдвард. – Должен же принц заботиться о подданных. Хотел, когда мы вернемся во дворец, дать вам с Генри эту розу на глазах у короля, чтобы он понял: вы друг друга любите, и, раз уж мы в волшебном королевстве, можно считать цветок достаточным основанием, чтобы расторгнуть нашу помолвку, не замарав твою честь этим отказом.

Роза уставилась на него, и Генри хотел гордо перестать прислушиваться к разговору, но не смог себя заставить.

– Больше это не имеет смысла, но… – Роза сглотнула. – Спасибо тебе.

Эдвард только отмахнулся.

– Хватит благодарить, это пустые слова. Я просто хочу, чтобы цветок был у тебя. Даже если со мной в этом путешествии что-нибудь случится, ты сможешь однажды выбрать себе того, кто понравится. – Он вложил ей в руку белую розу. – Не выходи замуж, пока не проверишь, выживет ли цветок, ладно?

Роза посмотрела на Эдварда, потом на цветок в своей руке, и на ходу неверным движением приколола его к платью на груди. В лесу была зима, холодная и бесснежная, и Роза бережно накрыла цветок полой своей меховой безрукавки.

– А второй ты сорвал для себя?

– Нет, – хмыкнул Эдвард. – Хотел подарить Агате и Симону, чтобы король убедился, что их помолвку тоже можно считать ошибкой. Цветок бы не просто завял, его бы на клочки разорвало.