— Спокойно, ребята, — говорю невозмутимым голосом. — Я не извращенец, я фотокорреспондент. Репортаж делаю для областной газеты. Можете убедиться.
Достаю из кармана свой серый газетный пропуск, выручающий меня во все случаи жизни. Вот уж действительно, без бумажки ты букашка. Пацанов к этому времени становится уже трое, а из-за их спин выглядывает белобрысая девчонка с двумя косичками.
— Да не он это! — говорит девчонка. — Тот старый был и бородатый. А этот молодой и… — она сталкивается со мной взглядом и, смущаясь, не договаривает фразу.
— А чего ты тут делаешь, корреспондент? — недоверчиво заявляет первый, видимо, расстроившись, что поднятая им тревога оказалась ложной.
— Птиц, — говорю, — снимаю. Редких. Краснокнижных. Видишь, у меня даже фоторужьё для таких целей есть.
Демонстрирую им свою камеру.
— Ты прости, что Мишка тебя извращенцем назвал, — говорит один из пацанов. — Тут хрен какой-то повадился девок пугать. Замечает, когда они в кустики по нужде идут, выскакивает, плащ распахивает и яйцами трясёт, — сообщает он под ржание остальных. — Вон, Натаху в ту среду напугал до икотки.
— И ничего не напугал, — краснея, заявляет Натаха. — Чего там пугаться-то?
Ну да, «в кустики» на пляже дело актуальное. «Удобства» здесь появятся лет через тридцать.
— Так у меня и плаща нет, — говорю я.
— Да видим мы, — примирительно басит первый. — Извини, что обознались. Злые мы на него сильно. Как поймаем, точно яйца поотрываем.
— А что за птиц ты фотографируешь? — спрашивает Натаха, то ли чтобы сменить тему, то ли из природного любопытства.
— Да есть тут такой, зимородок длиннохерый, — говорю я. — Редкая тварь, в смысле редкий вид. Пока другие птицы летают и корм ищут, он к их самочкам на гнёзда подсаживается и трахает их, пока мужика дома нет.
— Ого, чего в природе-то творится, — качают башками пацаны.
— Какое необычное название, — замечает юная любительница орнитологии. — Прям вот так и называется?
— Угу, — говорю. — Зимородок длиннохерый. Это по-латыни.
Через два часа после ухода этой весёлой компании я уже начинаю по ним скучать. Солнце по небу движется медленно, словно его приколотили к одной точке гвоздями.
Я со скуки съедаю два привезённых с собой бутерброда и выпиваю полтермоса чаю. Морячок в яхт-клубе выносит на берег топор, полено и принимается строгать лучину для своего самовара.
Уже к вечеру, когда я планирую сворачиваться, в яхт-клубе появляются первые посетители. Одни — солидная пара в возрасте, устраивают на своей яхте генеральную уборку.
Позже появляются знакомые лица. В яхт-клуб приходит Грищук — отец Кэт, с каким-то коренастым, полностью лысым мужиком, лицо которого покрыто таким количеством морщин, что похоже на изюм. Эти действительно выходят под парусом, вскоре минуют остров и пропадают у меня из виду. Ждать их возвращения уже некогда.
ebooksa