Вроде бы я пошёл прямо на них — к двери. И они прыснули в стороны…
Дверь оказалась заперта.
Искать возможность попасть внутрь у меня не было сил, поэтому я просто приказал двери открыться. В потом ввалился внутрь и упал. И спасительная мгла закрыла меня от невыносимой боли…
Очнулся я в своей комнате на своей кровати.
В комнате было полно народу, но все стояли чуть в стороне, а рядом со мной копошились сэнсэй Макото и Ёсико.
— Он пришёл в себя! — сообщила Ёсико, и вздох облегчения пронёсся по комнате.
У меня жутко болели места, где щупальца прикасались ко мне.
Я поднял руку и увидел, что на предплечье просто нет кожи.
Смотреть что там с ногой и грудью у меня не было сил. Не думаю, что там дела обстояли лучше. И грудь, и ноги, также, как и руки, не были защищены одеждой, так что там наверняка картина такая же — кожи нет.
— Сейчас станет полегче, — проговорил Макото, смазывая мне грудь какой-то вонючей дрянью.
Запах показался знакомым.
— Что это? — спросил я.
Мой голос прозвучал хрипло и обессиленно.
— Яд кустарника обладает обезболивающим действием, — ответил Макото. И добавил, извиняясь: — У тебя магический ожёг. Я не знаю, чем лечить такой, какими заклинаниями… Могу только обезболить. Хорошо, что яд с кустарника собрал, вот он и пригодился. Других лекарств у меня нет, к сожалению. Только раствор вот смог сделать.
Макото говорил и говорил, как будто боялся, что если замолчит, то я начну расспрашивать, какого хрена он мажет меня ядом.
Но мне было не до того. Тем более, что лекарство, видимо, подействовало, потому что я почувствовал холодок и меня потянуло в сон.
Ёсико всхлипнула и села на пол рядом с моей кроватью.
Я, с трудом поднимая потяжелевшие веки, спросил:
— Ты плачешь… Что случилось? Тебя обидели?
— Я так испугалась за тебя, когда солнце село, а ты не пришёл, — сквозь слёзы ответила Ёсико.