Конечно, парень вроде Вейна ненавидит, когда кто-то из кожи вон лезет, чтобы ему понравиться, а я только и делала, что бросалась на него. Черри делает то же самое, и Вейн её на дух не переносит.
Боже, какой дурой я была.
Нет, с этого момента я оказываю ему максимально холодный приём. Обжигающе-холодный.
Пэн хватает толстую книгу в кожаном переплёте, перелистывает страницы и резко останавливается.
– Ну как, нашёл? – спрашиваю я. Мне немного любопытно, что это за штука.
Он подходит к столу и опускает на него книгу, раскрывая её пополам – становится виден вырез в страницах.
– Не помню, чтобы клал её сюда, но память у меня в последнее время ни к чёрту.
Внутри выемки лежит гладкая чёрная ракушка.
– Это она?
– Да, она. – Он вытаскивает ракушку наружу. Она закручивается вокруг собственной оси, как волна.
– Выглядит совершенно обычной.
– Она из лагуны.
– О, да?
– Мне отдала её твоя мать.
Я недоумённо хмурюсь.
– Правда? Откуда у неё взялась волшебная ракушка?
Пэн хватает меня за руку и разгибает пальцы, вкладывая раковину мне в ладонь. Та намного теплее, чем я ожидала, кожу покалывает от прикосновения.
– Сколько лет было твоей матери, когда ты родилась? – спрашивает Пэн.
Он произносит это таким тоном, словно это самый обычный вопрос. Но на пустое любопытство не похоже.
– Девятнадцать, – отвечаю я.