Хьюго, в отличие от прочих Защитников, не был накачан ка. Худощавый и жилистый, чисто выбритый, самоуверенная походка враскачку. На нем была темно-зеленая джинсовая куртка, узкие брюки и остроносые ботинки. Свой стетсон он носил, низко нахлобучив на лоб, так, что глаза всегда были в тени; постоянно отбрасывал назад длинные черные волосы. Но внимание Гэвина привлекло оружие, болтавшееся в кобуре у него на бедре – настоящий револьвер: редкость в мире мертвых.
Хьюго прошел вдоль строя, пиная пленников под колени и толкая их на землю.
– На живот! – орал он. – Лицом в землю. Кто поднимет нос – глаза выколю!
Он хватал каждого за правое запястье и проверял ладони. Одна женщина все не разжимала кулак.
– Покажи ладонь, – сказал Хьюго и дважды ударил ее по затылку.
Но она все так же не разжимала пальцы.
Он вытащил нож.
– Последний шанс.
– Нет, нет, – умоляла она, а потом закричала, когда он отрезал ей пальцы. Поглядел на ладонь.
– Одна есть. – Он оттащил женщину в сторону, швырнул к колесу телеги. – Сиди тихо, крошка. Мы с тобой еще не закончили.
Она скорчилась у телеги, стиснув свою изуродованную руку, тихонько всхлипывая.
Когда Хьюго закончил, у телеги сидели еще двое душ.
– Ад, должно быть, трещит по швам, – сказал он. – Могу поклясться, каждый день оттуда сбегает все больше душ.
Карлос спешился, обнажил саблю и подошел к ним.
– Думали, боги вас защитят? А? – Он поддел саблей подбородок женщины. – Богам на вас плевать. На всех и каждого по отдельности.
– Не отправляйте меня обратно, – с мольбой попросила она. – Вы просто не представляете… Не представляете. Послушайте… Это все равно что медленно гореть, гореть под землей, похороненной заживо, гореть, пока тебя не раздавит насмерть, вот только смерти нет, конца нет… Никогда. – Она уже рыдала. – Отпустите мое ба в хаос, все, что угодно, только Христа ради, пожалуйста,
– Поздновато для Христа, – сказал Карлос и взмахнул саблей, начисто отрезав ей голову. Не успела голова упасть на землю, он обезглавил и оставшихся двоих. Голова женщины откатилась и, ударившись о камень, остановилась. В ее широко раскрытых глазах застыло изумление.
Рука Гэвина легла на рукоятку пистолета. Чьи-то пальцы стиснули ему запястье.
– Не-а, – прошептал Ансель. – Сегодня нам не до охотников за душами. Только не сегодня.
Гэвин стиснул зубы. Он многое мог понять – порой души поступали друг с другом исключительно жестоко, но у него в голове не укладывалось, как кто-то может передать Аду другую душу, обрекая ее на вечные пытки ради пары пуль или кусочка меди.