Потерянные боги

22
18
20
22
24
26
28
30

– Чет, я тебя лю…

Чет выстрелил, и пуля попала ей в грудь, опрокинув в траву, разорвав чуть ли не пополам. Он застонал так, будто это ему разворотило грудь, потом подошел к ней, стиснув зубы так, что у него заломило челюсть. Занес нож.

Ее выражение смягчилось, руки и ноги приняли прежнюю форму, и она потянулась к нему своими крошечными пальчиками.

– Папа, – сказала она тоненьким, детским голоском. – Пожалуйста, не делай мне больно, папочка.

Его пальцы все сильнее стискивали рукоятку ножа, и он подумал о Гэвине, человеке, которому пришлось застрелить двух своих сыновей. Подумал, что нет на свете пытки хуже этой. И голос Гэвина вернулся к нему: «Это не твоя дочь. Прикончи ее. Сделай это сейчас. Или этот ад никогда не кончится».

– Господи! – вырвалось у Чета. Его руки тряслись. – О, Господи. – Упав на колени, он всадил нож в шею ребенка, отрубил голову.

В глазах Ламии, устремленных на него, полыхнула ненависть, а потом они медленно закрылись.

Чет отвернулся и зарыдал.

Глава 97

Триш сидела на крыльце и смотрела, как Чет медленно бредет по дорожке, поднимается по ступеням. Он подошел к ней и упал рядом на колени.

Она вгляделась ему в лицо, надеясь, вопреки всему, на чудо, на какую-то тень надежды. Но не увидела ничего, кроме боли и отчаяния. Отвернувшись, она всхлипнула, почувствовала его руку у себя на плече.

– Не надо, – шепнула она.

Его рука упала, и он бессильно откинулся назад, привалившись к стене.

– Прости, Триш. Мне так жаль, прости.

Она едва слышала его.

Она не знала, сколько они так просидели, он – глядя на луну, она – на кровь, медленно сохнущую у нее на пальцах. Но потом он опять позвал ее по имени, и она вдруг поняла, что луны уже больше нет, и на горизонте появилась бледная тень рассвета.

– Нам надо отсюда выбираться, – сказал он. – Не знаю, сколько у меня еще осталось времени.

Она не ответила, продолжая глядеть пустыми глазами в сторону болот. Чет подхватил ее под мышки и поднял на ноги – на оставшуюся здоровую ногу.

Триш уже давно распрощалась с идеей, что все это, может быть, еще сон – кошмар, от которого она рано или поздно пробудится. Теперь она надеялась, что, по крайней мере, она сошла с ума, и все это были галлюцинации.

– Это ведь все не реально, правда? То есть… как такое может быть?