– Ай-яй-яй, какие мы знаем слова, – сказала Ана.
Мальчик показал ей средний палец; он явно нарывался. И тут Чет заметил, что у всех детей были ножи либо заостренные палки.
– Ладно, – сказал он. – Пошли.
Они двинулись дальше, оставив позади детей с их колючими взглядам.
Повеяло благовониями, и женщина, закутанная в цыганские шали, зашагала рядом с Аной и окинула ее завораживающим и таинственным («по крайней мере, ей явно так кажется», – подумал Чет) взглядом. В сочетании с ее кричащим макияжем и намалеванным на лбу глазом эффект она производила скорее комический.
– Я – Маделайна, королева кроведуний.
Она подхватила Ану под локоток, пытаясь увлечь ее в сторону клетчатой палатки.
– Позволь, я помогу тебе найти тех, кого ты любишь.
– Те, кого я люблю, пошлют меня на хрен, – горько сказала Ана, с вызовом глядя женщине прямо в глаза.
Женщина отступила, выискивая в толпе более восприимчивую жертву.
На прилавке рядом с клетчатой палаткой был разложен небольшой арсенал. Чету пришло в голову, что с оружием у них троих будет больше шансов – или, по крайней мере, они будут представлять собой менее соблазнительную добычу. Он прикинул вес мешочка Сеноя, гадая, что они могут себе позволить. Шагнул к прилавку; продавец торговался с какой-то женщиной за пару ботинок. К ним подошла девушка лет двадцати, не больше – дочка продавца, судя по их одинаковым острым носам.
– Сколько палица стоит?
Девушка взяла палицу в руки.
– Прекрасная вещь. Смотрите, на шипах ни пятнышка. Четыре плотяка.
– Плотяка?
– Да ты совсем еще сырой новичок, правда? Плотяки… Ка-деньги. Смотри. – Она выудила из кармана коричневую кожаную монету и продемонстрировала Чету. – Такие у тебя есть?
Чет потряс головой, и она немедленно потеряла к нему интерес, повернувшись к следующему покупателю.
Чет вытащил пригоршню медяков.
– А этим я могу заплатить?
Глаза у девушки расширились.