– Я такой, каким был…
Ана вновь взглянула на свое отражение: «Он прав.
– О… – У нее перехватило дыхание.
– Эй, – сказал Джонни. – Да это же моя старая комната.
Ана кивнула. Перед ней была их гостиная, та, в Сан-Хуане. Но до пожара. Изображение было таким… живым.
Джонни отвернулся от зеркала.
– Как же я ненавидел это место. Для меня это была настоящая тюрьма. Не хочу его больше видеть, никогда.
Ана коснулась ладонью стекла.
– Нам пора, – сказал Чет. Ана услышала его, но не двинулась с места.
Чет положил руку ей на плечо.
– Ана, – сказал он тихим, но твердым голосом. – Ана. – Он потянул ее прочь от зеркала, но она стряхнула его руку, не отводя глаз от своего отражения.
– Подожди… Еще чуть-чуть.
Он обхватил ее руками, поднял и оттащил от столпа.
– Прекрати! – закричала она. – Твою мать, отпусти меня!
Чет развернул ее в сторону плачущей женщины и указал пальцем.
Та, всхлипывая, царапала стекло ногтями, будто надеясь проникнуть внутрь, а потом начала выть. Ана посмотрела по сторонам: перед зеркалами всюду сидели потерявшиеся в отражениях души.
– Я в порядке, – сказала она. – Можешь меня отпустить. Я все поняла.
Он разжал руки, но продолжал придерживать ее за спину, уводя прочь. Она еле сдерживалась, чтобы не оглянуться – ей так хотелось кинуть один, последний, взгляд в прошлое, заглянуть опять в то время, когда все было так хорошо.
Глава 17
В узеньком извилистом переулке не было ни души. Жались друг к другу полуобвалившиеся дома, и только тени глядели вслед незваным гостям из дверей и темных провалов окон. Покопавшись в груде щебня и пыли, Чет нашел две крупных кости и отдал одну из них Ане. Вес палицы приятно оттягивал руку.