Проводник

Не знаю, почему, но после этих слов доктора я немного напрягся.

— Он был пациентом моего преподавателя Дмитрия Владимировича, земля ему пухом. Дмитрий Владимирович был военным врачом, а после войны стал психиатром в одном из госпиталей. Через пару лет у него и появился этот загадочный пациент.

8

От услышанного сердце забилось чаще, и я чуть не подскочил с дивана.

— Доктор, вы можете мне рассказать об этом человеке подробнее, что с ним стало? — выпалил я.

Доктор неспешно подошёл к стулу, казавшемуся слишком высоким для такого человечка, и забрался на него. Слегка болтая ногами в воздухе, он посмотрел мне в глаза, явно удивлённый моей реакцией на услышанное.

— А что у вас за интерес к нему? — спросил он.

— Я не уверен… Но вполне возможно, что он может быть родственником моей жены, её дедушкой. Это сложно сейчас объяснить, но он пропал без вести, и многие факты указывают на то, что это может быть он! — от волнения мой голос сбивался. Вадим с доктором переглянулись.

— Артур, пожалуйста, расскажите, что вы знаете, — вежливо попросил Вадим, всё это время слушавший наш разговор. Я посмотрел на Вадима с благодарностью. Если бы мне пришлось пересказывать доктору все истории, связанные с этим пациентом, не обошлось бы без гор вранья. Расскажи я правду — можно далеко не уходить. Думаю, подходящая палата нашлась бы прямо здесь.

— Ну, хорошо, если это так важно. Только попрошу вас эту информацию больше никому не сообщать. Врачебные дела, тем более в психиатрии, конфиденциальны вне зависимости от срока их давности. Но раз это переплетается с делами вашей семьи, так уж и быть, я отступлю от правил. Однажды к моему преподавателю доставили очень необычного пациента. Грибники совершенно случайно наткнулись на него в глухом лесу, без сознания. Он был почти мёртв. В больнице из каждого глаза у него достали по обломку ветки. Казалось, кто-то нарочно засунул их поглубже — было вообще удивительно, что после такого человек ещё жив. Когда он очнулся, то просто лежал и дышал, даже пищу пришлось подавать искусственным путём. А дальше всё, как и у вашего друга, — те же симптомы, и никакое лечение не помогает. В одно утро его обнаружили мёртвым. Это всё что я знаю, — доктор опять мельком взглянул на Вадима и перевёл взгляд на меня.

— И никто не пытался найти его родственников? А тело? Где его похоронили, может, сохранились какие-то записи или документы? — спросил я.

— Видите ли, дело было после войны. Вы наверняка представляете, сколько народу потерялось или пропало без вести. Здоровые люди не могли найти родственников. Вы думаете, кто-то стал бы тратить время на то, чтобы отыскать семью пациента психиатрической больницы? Тела после смерти сжигали, потому что для похорон нужны были родственники или деньги. Ни того, ни другого у него не было. И документов не сохранилось. Тогда, знаете ли, экономия была, на таких пациентов настоящие карточки не заводились, максимум — запись в журнале. А что в нашем случае записывать, если никто не знал данных пациента? Наверное, мой преподаватель и не рассказал бы про этот случай, если бы не идентичное происшествие с вашим другом. Надо отдать ему должное — несмотря на возраст, он помнил всех своих пациентов и студентов по именам, даже выдержки из медицинских учебников цитировал. Феноменальная память!

— Вы сказали, что ваш преподаватель умер, от чего? — спросил я.

— От старости, ему за девяносто было, — спокойно ответил доктор Беккер.

— Так вы сможете организовать встречу с нашим знакомым, как мы договаривались? — спросил Вадим у карлика.

— Да, конечно, пойдёмте. Надеюсь, ваш друг не слишком впечатлительный — всё-таки в подобных местах даже у здоровых людей от увиденного может помутиться рассудок, — с этими словами доктор Беккер спрыгнул со стула и пригласил следовать за ним.

Когда мы шли по длинного белому коридору, доктор, не оборачиваясь, спросил:

— А что за случай с мальчиком вы упоминали?

— Да так… Страшилка из детства. Правда, о нем даже в газете писали, кажется. Вот я и подумал, вдруг вы сталкивались с этим, всё-таки он мог быть одним из пациентов у вас или у ваших коллег, — ответил я.

Доктор, не поворачиваясь к нам, отрицательно покачал головой.