Черный дом,

– Откуда?

– Из ее палаты, с сотового. Мистер Маршалл, разумеется, настаивал, чтобы я передал трубку жене, и она тоже хотела поговорить с ним. Во время разговора она вновь разнервничалась, мне пришлось дать ей еще небольшую дозу транквилизатора. Когда она успокоилась, я вышел из палаты и вновь позвонил мистеру Маршаллу, чтобы рассказать о содержании пленки. Хотите ее послушать?

– Не сейчас, доктор, благодарю. Но меня интересует один момент.

– Спрашивайте.

– Фред Маршалл попытался имитировать акцент, с которым говорил человек, сделавший эту запись. Что вы можете сказать об этом акценте? Может, этот человек – немец?

– Я думал об этом. Похоже на немецкое произношение английских слов. Если точнее, как будто француз пытается говорить на английском с немецким акцентом. Только не знаю, возможно ли такое. Слышать такой речи мне еще не доводилось.

С самого начала разговора доктор Спайглман пристально смотрел на Джека, словно оценивал только по ему ведомым стандартам. Лицо его все это время оставалось бесстрастным, как у сотрудника дорожной полиции.

– Мистер Маршалл сообщил мне, что намерен позвонить вам. Вроде бы у вас и миссис Маршалл образовалась уникальная связь. Она знает, что вы очень хороший полицейский, и кроме того, полностью вам доверяет. Мистер Маршалл просил, чтобы вам разрешили встретиться с его женой, и она тоже сказала мне, что должна поговорить с вами.

– Тогда вы можете со спокойной душой разрешить мне побеседовать с ней наедине. Мне нужно полчаса, не больше.

Улыбка исчезает с лица доктора Спайглмана так же быстро, как и появляется.

– Моя пациентка и ее муж доверяют вам, лейтенант Сойер, но не в этом дело. Вопрос в том, могу я доверять вам или нет.

– Доверять мне в чем?

– Во многом. Прежде всего хочется знать, будут ли ваши слова способствовать улучшению самочувствия моей пациентки. Не расстроите ли вы ее? Не вселите ли ложные надежды? В голове моей пациентки глубоко укоренилась идея, согласно которой параллельно нашему миру существует другой, соприкасающийся с ним. Она думает, что ее сына держат взаперти в этом мире. Я должен сказать вам, лейтенант: и моя пациентка, и ее муж уверены, что вы знакомы с этим миром-фантазией… Моя пациентка не имеет на этот счет ни малейших сомнений, ее муж верит частично, но не собирается с этим спорить, потому что его жене так хочется.

– Понимаю. – Джек может сказать врачу только одно, и он это делает: – Вы, разумеется, должны отдавать себе отчет, что в разговорах с Маршаллами я выступаю как неофициальный консультант Дейла Гилбертсона, начальника полицейского участка Френч-Лэндинга.

– Неофициальный?

– Чиф Гилбертсон просил меня помочь ему в розысках Рыбака, и два дня назад, после исчезновения Тайлера Маршалла, я наконец-то согласился сделать все, что в моих силах, чтобы остановить этого негодяя. Но официального статуса у меня нет. Однако мои знания и опыт в полном распоряжении чифа и его подчиненных.

– Давайте расставим точки над i, лейтенант. Вы не морочите головы Маршаллам вашим знакомством с миром-фантазией миссис Маршалл?

– Я отвечу вам так, доктор. Из записи на пленке мы знаем, что Рыбак действительно держит Тайлера Маршалла под замком. Из этого следует, что он сейчас не в нашем мире, а в мире Рыбака.

Брови доктора Спайглмана поднимаются.

– Вы думаете, этот монстр живет в том же пространстве, что и мы? – спрашивает Джек. – Я – нет, да и вы тоже. Рыбак живет в собственном мире и действует в соответствии с законами, которые сам же придумал и разработал. Благодаря моему опыту я знаком с этим гораздо лучше, чем Маршаллы, полиция и даже вы, если только вам не приходилось много работать с психически больными преступниками. Вы уж извините, если мои слова кажутся вам наглостью, у меня такого и в мыслях не было.