— Нигде. Родилась с этой способностью.
— Значит, вы давно это практикуете?
— С детства. Но уже не практикую.
— Почему?
Она снова шумно вздохнула и мотнула головой, прогоняя неприятные воспоминания:
— Мне бы не хотелось это обсуждать. Главное, что я вам помогла, и скажите за это «спасибо».
— Спасибо.
Алина кивнула, принимая благодарность, и отвернулась. Она устала, чувствовала себя опустошенной и желала лишь оказаться в своей постели и проспать до полудня, восстанавливая потраченные на Германа силы. Но зачем-то тащилась за ним, с каждым шагом все больше не понимая, зачем согласилась его сопровождать. Надо было помочь ему и остаться. Дошел бы сам. На крайний случай одолжила бы ему денег на такси. Потом позвонила бы Жене и перенесла их встречу на вечер. Впрочем, дозвониться она бы все равно не смогла: телефон Евгения не работал в поселке так же, как и ее.
— Похоже, вы уже жалеете о том, что пошли со мной, — безошибочно угадал ее настроение Герман.
— Скорее не понимаю — зачем? Вы мне так ничего и не объяснили. Мы прошли уже черт знает сколько. Куда идем — я вообще без понятия.
— На маяк. Я уже сказал.
— Почему мы не выйдем на дорогу и не поймаем машину?
— К дороге мы и идем. Но ловить машину будем как можно дальше от поселка. Кстати, я совсем без денег. Платить придется вам.
— Это я уже поняла.
— Долг я вам верну.
— Лучше уж объясните наконец-то все! Как обещали.
— Хорошо. Только вначале скажите, как оказались у ямы. Ваши друзья так не вовремя прервали наш разговор.
— Одна женщина привела меня к яме. Молодая.
Алина помедлила, не зная, как описать Герману то странное происшествие, которое и себе не могла объяснить. Ей вновь вспомнился тот момент, когда она увидела за окном неожиданную «гостью», как сильно испугалась, заметив, что у незнакомки — белые глаза. И как потом вдруг пришло чувство, что странная женщина ничего плохого ей не сделает, напротив, ей нужно помочь. Это Алина и рассказала Герману — про пугающие глаза и про то, что, несмотря на это, открыла женщине и бесстрашно последовала за ней в темноту.
— Безответственно поступили, — качнул головой Герман.