С этими словами мужчина положил рядом на кровать пакет.
— Обувь взамен промокших кроссовок и кое-какая одежда. На поиски поприличней не было времени, взял то, что продавалось на местном базаре. Потом обновим тебе гардероб в хорошем магазине.
— Спасибо! — обрадовалась Алина. Ей было все равно, где куплены джинсы, главное, чтобы это были женские джинсы, а не мужская пижама, в которой она тонула.
Одежда, как и обувь, оказалась впору. Герман угадал с размером. На ее вопрос он ухмыльнулся:
— Ночью успел сделать замеры.
За завтраком он сказал, что, пока Алина спала, не только купил ей одежду, но и выяснил, как обстоят дела на маяке. К счастью, неполадки были замечены даже раньше, чем о них сообщил Герман. И смотрителя нашли: Захар, оглушенный ударом по голове, лежал за «говорильней». С его слов, на маяк проникли хулиганы, он, как мог, защищал вход, до тех пор пока его не оглушили.
— Надо его навестить! — воскликнула Алина. Хорошо, что ночное происшествие не привело к катастрофам. Но за Захара она волновалась.
— Обязательно, — кивнул Герман.
Ей было хорошо с ним. Даже очень хорошо, словно они были знакомы всю жизнь. И даже странно думать, что всего несколько дней назад они вызывали друг у друга неприязнь. Ей хотелось, чтобы эти моменты — совместный завтрак, красноречивые переглядывания и молчаливые улыбки — длились как можно дольше. Но Герман все испортил, вдруг сказав:
— Тебе нужно уехать.
Это прозвучало так неожиданно и так неуместно в солнечном спокойном утре, которое они заслужили после пережитых «приключений», что Алина не сразу нашла, что ответить.
— Почему? — спросила она после долгой паузы.
— Тебе опасно здесь находиться. Я куплю тебе билет на автобус и…
— Я никуда не поеду! — решительно перебила Алина.
— Тебе опасно здесь находиться, — с нажимом повторил Герман.
— Я уеду с тобой.
— Алина, есть кое-какие дела, которые надо завершить мне одному.
Найти Вику, выяснить, его ли дочь та девочка, о которой он рассказывал смотрителю… Солнечное утро вдруг будто выцвело, стало черно-белым и тусклым. Алина отвернулась к окну и тихо произнесла:
— Понятно. Я тебе буду мешать.
— Не в этом дело! Я не могу снова подвергать тебя опасности.