Годсгрейв

22
18
20
22
24
26
28
30

Как это меняет то, кто она есть?

Мия потянулась к повязке и развязала ее. Бинт, покрытый коркой запекшейся крови, прилип к ране, и ей пришлось резко за него дернуть, кривясь от боли. Эшлин не шевелилась, глядя на нее своими прекрасными голубыми глазами. Мия посмотрела на свое отражение в зеркале. Рана рассекала ее бровь и резко загибалась, как крюк, на левой щеке со швами, наложенными твердыми, как железо, руками Личинки.

– Не так уж и плохо, – пробормотала Эшлин.

– Врунья, – ответила Мия.

– Это да, – усмехнулась ваанианка. – Но не в данный момент.

Девушка наклонилась и легонько, как перышко, поцеловала лоб Мии. Опустившись ниже, оставила с полудюжину ласковых поцелуев вдоль линии раны и, наконец, прильнула к губам.

– Наши шрамы – это просто подарки от врагов, – прошептала Эшлин, не отодвигаясь. – Напоминания, что они были недостаточно хороши, чтобы убить нас.

Мия слабо улыбнулась, переплетаясь с Эшлин пальцами.

– Ты храбро сражалась на арене, – добавила ваанианка.

– Это не сложно, когда рядом Мистер Добряк и Эклипс.

– Но все же ты пришла сюда одна. Вряд ли это было легко.

Мия покачала головой.

– Отнюдь.

– Так не прибедняйся, Корвере. В мире не осталось никого, кто мог бы делать то, на что ты способна. Ты самый смелый человек, которого я знаю. Богиня, когда ты прыгнула за Мечницей, я так испугалась… – Эшлин покачала головой и игриво шлепнула Мию по ноге. – Больше не делай таких глупостей, поняла?

– Я не могла дать ей упасть, Эшлин.

Взгляд девушки смягчился, но затем между бровями медленно пролегли морщинки.

– Почему?

– Она спасла мне жизнь.

– И спасая ее, ты рисковала своей, – Эш вновь покачала головой, ее голубые глаза вспыхнули. – Мы здесь не для этого, Мия. Это важнее, чем жизнь одного гладиата. Это будущее всей республики. Конец тирании, которой слишком долго позволяли гнить. Конец Красной Церкви, конец…

– Я знаю, для чего мы здесь, Эшлин. Я не герой. Не гребаная спасительница. Это мой план, помнишь?