Годсгрейв

Мия прищурилась сквозь дымку, увидела Лазло, Дарио и еще троих Щеголей у двери в кабинет. Мужчины с ужасом смотрели на представшее перед ними зрелище. Дарио ошалело уставился на труп их предводительницы. Лазло был окутан серым дымом.

– Убейте ее! – проревел один из бандитов.

Не произнеся ни слова, Эшлин кинулась к окну, метнув перед собой кинжал и разбив им стекло. Щеголи всей толпой ринулись в погоню, и, скорее инстинктивно, чем обдуманно, Мия залезла рукой под платье и швырнула белое чудно-стекло им под ноги. Аркимическая сфера взорвалась с громким хлопком, и густое белое облако «синкопы» поглотило головорезов.

Эшлин перелезла через подоконник и ухватилась за шелковый трос, привязанный к каменной горгулье наверху. Даже не оглянувшись, девушка забралась на стену и исчезла.

Мия с трудом поднялась и, шатаясь, направилась к окну, в голове по-прежнему звенело. Тугой корсете и длинное платье – не лучшее обмундирование для лазанья по стенам борделя, даже если не учитывать полученное сотрясение. Но, как всегда, бесстрашная, она схватилась за трос, пролетела в пяти этажах над землей и забралась на крышу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эшлин перепрыгивает на стену соседнего борделя.

– Эклипс, приведи Джессамину! – рявкнула она. – Мистер Добряк – за мной!

Тенистая волчица исчезла, Мистер Добряк помчался по крыше за их целью. Встряхнув головой, чтобы избавиться от звона в ушах, Мия быстро последовала за ним. По правде говоря, ее сапоги не подходили для погони, а от дождя черепицы стали такими же предательски скользкими, как змея, за которой она гналась. Когда Эшлин спрыгнула с крыши борделя, Мия, бранясь, остановилась и срезала свою юбку стилетом из могильной кости, чтобы двигаться быстрее.

Ее мозг лихорадочно работал. С момента их последней встречи с Эшлин Ярнхайм прошло восемь месяцев, и Мия едва могла поверить, что девушка оказалась здесь. Они с отцом пошли на сговор с судьей Ремом, чтобы уничтожить Красную Церковь. А теперь она связалась с великим кардиналом?

Мия выбросила эти вопросы из головы, отшвырнула остатки намокшей юбки и кинулась бежать. Выглянув над крышей борделя, увидела, как Эшлин приземлилась на мостовую – слишком далеко, чтобы достать до ее тени. Не страшась падения, ассасин прыгнула за край, перебираясь с окна на окно, ее пальцы побелели от хватки на скользком от дождя камне. Добравшись до земли, она помчалась по улицам Годсгрейва и вылетела на Мост Слез.[23]

Эшлин бежала так, словно у нее на хвосте была сама Мать, петляла в толпе с легкостью дыма. Мия гналась за ней, как минимум дважды теряла свою цель из виду, заплутав в лабиринте каналов и кривых переулков, сворачивала не туда, куда нужно. Но Мистер Добряк, перепрыгивая с крыши на крышу, парил над навесами и фронтонами, словно ветер, и перекрикивал летнюю бурю:

– …Левее, левее…

– …Проулок рядом с бакалейной…

– …Нет, лево с другой стороны…

Мия выбежала на главную улицу, проскользнула под телегой со скачущей лошадью и увернулась от горсти джек-калек, которые Эшлин кидала себе за спину.[24] Она миновала ряды домов, храмы, окна которых напоминали пустые глазницы, узкие мосты и извивающиеся каналы. Теперь они направлялись к костеродному району Годсгрейва, впереди к омытым бурей небесам тянулись Ребра. Эшлин забежала в глухой переулок, затем оттолкнулась от каменной кладки и вскарабкалась на окно с разбитым стеклом наверху.

Ассасин последовала за ней, царапая руки до крови. Эш снова мчалась по крышам, несмотря на влажную черепицу. Перепрыгнув через зазоры между домами, Мия чуть не поскользнулась, когда черепица треснула под ее мокрыми сапогами. Если бы она упала, то в лучшем случае сломала бы себе ногу, а в худшем – хребет.

«Где, мать их, носит Эклипс и Джессамину?»

Девушка увидела Гранд Базилику впереди – готический шедевр со шпилями из мрамора и витражными окнами. На каждом из них сияли три солнца. Мия невольно вспомнила ту истинотьму, когда ей было четырнадцать: десятки людей, которых она убила, безуспешно пытаясь прикончить консула Скаеву. Эш знала о ее слабости перед святым символом Всевидящего и, очевидно, надеялась, что территория базилики достаточно священна, чтобы отпугнуть даркина, преследовавшего ее по пятам.

«Умная девочка. Но это так не работает…»

Эш потянулась к поясу, достала еще один трос с кошкой. Метнув его в сторону водостока базилики, пролетела над пропастью и вскарабкалась на крышу. Мия разогналась, надеясь преодолеть это расстояние прыжком, но хоть Мистер Добряк и пожирал ее страх, она знала, что оно слишком велико. Резко остановившись у края, она стала наблюдать, как Эшлин взбирается по черепице. С учащенным дыханием. Колотящимся в груди сердцем.

Мия достала нож из сапога и прицелилась. Лезвие было отравлено «синкопой», и от одной царапины противница упадет, словно мешок с кирпичами. Но, как бы ей ни хотелось это сделать, Мия поняла…