Годсгрейв

Мия исподтишка наблюдала, как юноша гладит пса и чешет его за ухом. Когда мастиф застучал задней лапой по полу от удовольствия, Маттео улыбнулся.

– Его зовут Клык, – раздался вдруг голос.

Мия взглянула вверх и увидела девочку по имени Личинка, устроившуюся на стропилах над их головами. Девушка помнила, как ползала по этой самой крыше в детстве, за что мама ее вечно ругала, а отец аплодировал. Так уж у них повелось – судья Корвере потворствовал ее поведению маленького сорванца, а донна пыталась сделать из дочери пригодную для замужества леди. Мия гадала, какой стала бы ее жизнь, если бы все сложилось иначе. Кем бы она была, если бы генерал Антоний стал королем при содействии ее отца? Вряд ли рабыней с клеймом на щеке, сидящей в пропахшей мочой комнате…

– Клык, – Маттео улыбнулся, гладя пса по спине. – Хорошее имя.

– Ты ему нравишься, – ответила девочка.

– У меня дома были гончие. Я всегда умел находить общий язык с собаками.

Его улыбка стала шире, темные глаза заблестели. Юноша был слишком миловиден для такого места. Но Личинке, похоже, нравилась его внешность. Она опустила голову, чтобы скрыть румянец, и уползла.

Когда ужин был окончен, гладиатов повели вниз, в клетки. Мия, Сидоний и Маттео замыкали ряд. Единственные слова, которые им говорили, были приказами; единственное внимание, которое им уделяли, было толчками и ухмылками. Спустя всего пару часов существования на самом дне общества Мия осознала, что это новая жизнь начинает ей надоедать. Она задавалась вопросом, где сейчас Мистер Добряк, добрался ли он уже до Уайткипа, встретился ли с…

– Видимо, наш чемпион слишком хорош, чтобы спать с плебеями, – пробурчал Сидоний. – Избалованный дрочила.

Мия проследила за взглядом итрейца и увидела, что Фуриана увели дальше в крепость, а не оставили в казарме.

Ваанианка оглянулась и хмуро посмотрела на Сида.

– Я бы на твоем месте следила за языком, итреец.

– Обычно женщины сперва предлагают мне купить выпивку, – Сидоний улыбнулся. – Но да ладно, можете следить, ми донна. Куда бы вы хотели, чтобы я его засунул?

Мия закатила глаза и вздохнула. Девушка схватила Сидония за гульфик и крепко сжала. Тот взвизгнул.

– В задницу, тупой ублюдок, – сплюнула она. – Фуриан Непобедимый – чемпион этой коллегии. Он спит отдельно от нас, поскольку заслужил это. Сможешь дурно о нем отзываться, когда победишь его в «Венатусе». А до тех пор заткни пасть, пока я не сделала это за тебя.

– Шевелитесь! – рявкнул страж позади них.

Девушка отпустила яйца Сидония и начал, сердито сопя, спускаться по лестнице. Итреец оперся на Мию, и поскольку она сегодня уже била его по бубенцам, то решила проявить милосердие и помогла ему идти.

– Ты точно знаешь, как ладить с женщинами, Сид, – вздохнул Маттео, закидывая вторую руку итрейца себе на плечи.

– Т-твоя мамаша тоже так сказала, – скривился здоровяк.

Гладиаты собрались в холле, и страж, провернув тот странный ключ в механизме на стене, поднял решетку, пропуская их в казарму. Мию, Сидония и Маттео завели в широкую клетку, выстланную свежей соломой. Когда все гладиаты оказались в отведенных им углах, страж из холла нажал на рычаг. Двери захлопнулись, механические замки встали на место, и через секунду все они были заперты за решеткой с прутьями толщиной в семь сантиметров.