Годсгрейв

Теперь Мия поняла, почему донна позволяла своему имуществу спать в темноте и прохладе. Похоже, несмотря на всю свою любовь к драгоценным Соколам, Леона не хотела, чтобы кто-нибудь из них вылетел из гнезда.

Аркимические сферы тускло освещали помещение, гладиаты тихо переговаривались в сумраке. Мия прислушивалась к их бормотанию, улавливая разные акценты и тембры. Двеймерка с татуировками по всему телу спала в собственной клетке в противоположной части коридора, с настоящими каменными стенами, которые обеспечивали хоть какое-то подобие личного пространства. Из-под двери Мия слышала тихое пение.

Внезапно все разговоры прекратились, и на казарму, словно туман, опустилась тишина. Мия услышала знакомый цокот и топот, цокот и топот по каменному полу. Увидела высокую фигуру хромающего экзекутора, ненавистный хлыст в его руке. Его длинные волосы с проседью падали на плечи, словно грива, борода была причесана. Жуткий шрам, рассекавший лицо, отбрасывал длинную тень на черты его лица.

– Похоже, я слишком долго не был в этих стенах, – прорычал он. – Если у вас есть силы, чтобы сидеть и болтать, подобно девицам у ткацкого станка, то вы определенно поработали недостаточно упорно.

Проходя мимо клетки Мии, он едва одарил ее взглядом. Затем экзекутор заковылял обратно к подъемной решетке, голубые глаза мерцали во мраке.

– Отдыхайте, Соколы, – громко произнес он. – Завтра вас ждет долгая перемена. Это я вам обещаю.

Решетка закрылась с механическим визгом. Мия покачала головой, тихо бормоча. Сидоний тоже что-то ворчал, гундося из-за сломанного носа.

– Надеюсь, завтра мне представится возможность покружить с этим ублюдком по арене. Я снесу ему башку и выебу его неостывший труп.

– Для этого тебе понадобится хер, трус.

Острота прозвучала откуда-то из коридора. Мия подняла взгляд и увидела Мясника, Осквернителя Каши, наблюдавшего за ними сквозь прутья клетки. Вместо лица – кривой нос и рябая кожа, тело его испещряли шрамы.

Сидоний хмуро посмотрел на гладиата.

– Еще раз назовешь меня трусом, я убью тебя и всю твою ебаную семью.

– Слишком много болтовни, малыш, – губы Мясника скривились в отвратительной ухмылке. – Увидишь, сколько это принесет тебе пользы, когда выйдешь на арену с экзекутором.

– Пф-ф, думаешь, я не станцую с этой старой псиной?

Мясник покачал головой.

– Ты говоришь об одном из величайших гладиатов, ходивших по песку, идиот невежественный. Он прожует тебя и использует твои кости в качестве зубочисток.

Сидоний часто заморгал.

– А?

– Никогда не слышал об Алом Льве Итреи?

– Бездна и кровь, – Мия посмотрела в сторону решетки, за которой скрылся экзекутор. – Он Аркад?