Хида топал впереди. Он был приземист, на широком плоском лице хлопали поросячьи глазки, а уши так сильно деформировались за годы кулачных драк, что напоминали дополнительный комплект костяшек пальцев, прилаженных по бокам головы. Следом за ним шел Сэйми. Он был выше ростом и сухопар. Вместо зубов у него торчали крошащиеся желтые пеньки. Резко очерченные скулы и подбородок выдавали в нем животную хитрость человека, рожденного в сточной канаве. Оба несли по сумке, в которых звякало, и по деревянной дубинке тецубо, усыпанной толстыми железными шипами. Оружие было покрыто пятнами с темные подтеками, которые только простак спутает с лаком.
Где-то вдалеке завывал снедаемый похотью кот: одинокий крик, который практически невозможно услышать в Кигене в эти ночи. Стая крыс-трупоедов навострила уши, будто они услышали звонок, приглашающий их на обед. Сверкнув глазами и искривленными клыками, они метнулись прочь сквозь удушающий смог.
– Трое железяк говорят, что достанут его, – сказал Сэйми.
Хида молча пожал плечами.
Они уверенно шли через район складов Доктауна, не сомневаясь, что их радушно примут, как женихов на свадебном пиру. Мимо ржавеющих снарядов, окон с выбитыми стеклами, похожих на незрячие глаза. Когда они пересекли реку Широй, вяло несущую вонючие черные воды, Сэйми посмотрел на юг, в сторону неболётов в сухих доках, висевших вокруг шпилей Доктауна, точно освежеванные трупы крыс в витрине мясной лавки. Справа вырисовывались пятиугольные стены капитула Гильдии – из желтого камня с потёками черного дождя. Сэйми снял шляпу, шутовски поклонившись в сторону здания.
Когда повстанцы Кагэ сбросили бомбы и устроили так называемые Бунты иночи четыре недели назад, Минкомсвязи отклонило все жалобы, касающиеся производства удобрений. Но это не означало, что сами участники беспорядков останутся безнаказанными. Черт возьми, нет. После восстания с завода Кигена не было отправлено ни капли чи. Эмбарго служило напоминанием о том, в чем должна заключаться человеческая лояльность. И когда заглохли двигатели, а цена на топливо взлетела до небес, люди опомнились чертовски быстро.
Нормирование началось практически сразу. После смерти Йоритомо воздушный трафик неболётов застопорился, а поезда вообще перестали ходить, как только тело сёгуна рухнуло на мостовую. Обычные вещи в одночасье превратились в роскошь. Город потряхивало от гражданских волнений, ужесточили комендантский час и продлили военное положение. Всё это звучало музыкой для тех, кто зарабатывал на жизнь в тени, кто плавал в море рынков, цвет которых менялся от мутно-серого до чернильно-черного. Для тех, кто делал свое дело, чтобы люди получали желаемое, нужное. И за подходящую цену.
Людям нравились Дети Скорпиона.
Хида и Сэйми, свернув с улицы, пробирались через сеть грязных переулков. Они были агентами Детей. Твердые, точно надгробия, они передвигались по запутанным лабиринтам так же легко, как рыбки кои в стоячей воде. Поблизости снова взвыл кот, зашипел, зафырчал. Запищали крысы, из темноты донеслись звуки возни и шорох лап.
Сэйми ухмыльнулся, обнажив пеньки зубов.
– Достали.
Проход был узким, под ногами хрустели битые булыжники, воняло мочой. Но парочка вполне могла протиснуться сквозь него, осторожно ступая по камням, где кишели гладкие черные крысы-трупоеды длиной с вакидзаси. Короткий путь пролегал вдали от патрулей буси на главной улице, не говоря о том, что сокращал их маршрут на несколько минут. Кроме того, Джентльмен сожрал бы их, если бы ему пришлось ждать до рассвета. К тому же у них не было ни малейшего желания драться.
Крысы оживились на кучах грязи и смотрели на приближающихся гангстеров глазами, похожими на черные шарики.
– Мэй так и парит тебе мозги? – спросил Сэйми.
Его товарищ что-то пробурчал в ответ. Хида никогда не говорил, если можно было обойтись бесформенным звуком. Он мог целыми днями молчать, не произнося ни единого предложения.
– Если она такая зануда, зачем она вообще нужна? – Сэйми пнул жирное тело, пробежавшее между ног. – Маленькие братья должны иметь дело с бандой Белого Журавля, а не потрошить друг друга из-за танцора. Яйца Идзанаги, мы нинкё дантай[2], а не…
Сэйми услышал, как сверху доносится мягкое царапанье по гофрированному металлу. Он поднял глаза и увидел дымчато-серую кошачью морду без ушей: на него ярко-желтыми глазами уставился огромный кот. Зверюга стоял наверху, на навесе, забрызганный крысиной кровью. Сэйми сдвинул шляпу на затылок.
– Ну, я б…
– Ах вот как вы себя называете, – раздался голос из смога перед ними.
Хида притормозил, зашуршав ногами по гравию и схватив тецубо пальцами толщиной с сосиску. Сэйми прищурился, вглядываясь в клубившуюся завесу выхлопов, и увидел одинокий силуэт в широкополой соломенной шляпе на выходе из переулка впереди.
ebooksa