Предатель рода

Они называли его «Плавучий дворец». Самый большой неболет из всех когда-либо построенных. Три сотни футов полированного дерева, высоченные стены и пирамидальные крыши, расположенные друг за другом. На бортах колыхались солнечно-желтые флаги и такого же оттенка шары аэростатов – всё это казалось огромным золотым солнцем, горящим над головой и извергающим фантастический шлейф выхлопов в уже задохнувшееся небо. Говорили, будто даймё клана Фушичо не ступал на измученную землю своей родины. И что в роскошных залах «Плавучего дворца» можно было найти все удовольствия, какие имелись на Семи островах. От мысли о том, сколько необходимо топлива, чтобы поддерживать на плаву это великолепие – не говоря уже о том, чтобы долететь до Кигена, – у Мичи заныло в животе. Экстравагантность и высокомерие – в равной мере – до тошноты.

Она посмотрела на нищих в толпе вокруг, на женщин и детей, которые не знали, когда смогут поесть в следующий раз. И вонзила ногти в ладони.

– Невероятно, правда? – произнес стоявший рядом Ичизо.

– Правда, милорд, – выдохнула она.

В воздухе вокруг «Плавучего дворца» роились быстрые корветы – трехместные неболёты с шарами в виде наконечников стрел, и на каждом был изображен пылающий феникс. Пикируя и поднимаясь, как заблудившиеся колибри, они танцевали в воздухе и приводили толпу в восторг. Когда великие старые корабли клана Дракона причалили к шпилям на пристани и небольшой отряд корветов полетел вниз из «Дворца» наверху, солнце, наконец, опустилось за край света. Небо взорвалось ослепляющим фейерверком: вертушки и драконья пушка осветили сумерки, и жители внизу зааплодировали прибывшим благородным гостям даймё. Взгляд Мичи бродил по свитам, по очереди останавливаясь на каждом клане, когда они выходили из своих кораблей.

Предводитель клана Дракона, Рю Харука, был пожилым мужчиной, невысоким и жилистым, с длинной бородкой и редеющими серыми локонами, собранными в пучок. Он носил кимоно цвета сапфира и тисненую кирасу. Под угольно-черными глазами, глубокими, как кровавое море, в котором когда-то рыскали драконы, был закреплен серебристый респиратор в виде драконьей пасти. Рядом с ним стояла элегантная женщина (Мичи предположила, что жена), лицо которой скрывал изящный респиратор с вентилятором. Вокруг пары стеной стояли железные самураи в серебристых о-ёроях, а их синие гербовые накидки волочились по грязной земле. Они бросали на всех мрачные взгляды черных глаз.

Свита Феникса, наоборот, была сплошь движение и цвета. Два их даймё шли бок о бок – высокие красивые мужчины с раскрашенными лицами, одетые в одинаковые кимоно из жженого желтого с золотом. Шин и Шу считались чудаковатыми среди правителей кланов Шимы – братья-близнецы предпочли править вместе, а не ссориться из-за того, кого вынули первым из чрева матери. Пара двигалась с жутковатой синхронностью, ни на йоту не отрываясь друг от друга. Их свита состояла из раскачивающихся танцоров с глазами, раскрашенными в цвета пламени, и стройных мужчин, перекатывающих шары из светящегося стекла между пальцами. Даже доспехи их железных самураев, казалось, были созданы в первую очередь для красоты – шлемы в виде головы феникса и накидки из перьев желтого цвета на плечах – и лишь во вторую – для выполнения функций.

Глашатай двора Тигра, великий старый Танака, стоял среди толпы. Его бочкообразная фигура была укутана в ткани алых оттенков. Из громкоговорителей, установленных под респиратором в виде тигровой пасти, лились теплые приветствия, когда он по очереди объявлял каждого даймё. Мичи накрыла кулак ладонью и поклонилась вместе с остальной частью двора, глядя в пол. Послушно. Почтительно. Изображая добродетель. Верную подданную. Ее взгляд переместился на цепные мечи на талии Ичизо.

Скоро.

Ее шепот предназначался только для ушей ее тюремщика.

– Простите, господин, но где же клан Кицунэ? Приедут позже?

– Даймё Кицунэ Исаму отказался от приглашения нашего предводителя, – прошептал Ичизо в ответ. – Дзайбацу Лиса не будет ни присутствовать на свадьбе, ни присягать на верность новому сёгуну Шимы.

– А можно спросить почему?

Ичизо пожал плечами.

– Может, Исаму-саме надоело жить…

В сумерках зазвенели барабаны. Яркие фейерверки погасли. Мичи повернулась вместе с остальной толпой и увидела, как катится по Дворцовому пути длинный конвой моторикш. У машин была низкая посадка, а формой они напоминали жуков с фонарями чи на мордах, из-за чего дым вокруг них светился. В авангарде маршировала дюжина железных самураев, одетых в золотые гербовые накидки элиты Казумицу, в доспехах цвета белой кости, изрыгавших черно-синий дым. За ними с грохотом следовал легион бусименов с нагинатами на плечах, под знаменами Тигра, которые развевались на ветру.

Оглядев толпу, Мичи увидела сплошное обожание – искреннее или надуманное, она не могла сказать. Аплодисменты и приветственные восклицания. Ржавые громкоговорители разносили по воздуху мелодию флейт, барабанов и струн. По мере приближения кортежа лорда Хиро, краем глаза Мичи заметила движение на крыше и оглянулась. Она заметила маленького заводного паука, выползающего из водосточной трубы на серебристых тонких лапках. На теле его вспыхнули красные огоньки. Мичи вздрогнула, распахнув глаза, и схватила Ичизо за руку.

– Что это, во имя богов?

Ичизо взглянул на устройство и что-то пробормотал себе под нос.

– Прошу прощения, милорд? – спросила Мичи, наклоняясь ближе, чтобы услышать его сквозь шум.