18+

Быстро одевшись, на цыпочках вышла из спальни. В доме стояла полная тишина. Интересно, Романов вообще здесь?

Стараясь не шуметь, двинулась в сторону выхода, но затормозила в дверях гостиной. На диване спал Алекс. В белом халате, сидя в неестественной позе. Будто он уснул случайно, рассматривая пейзаж за окном. Его грудь мерно поднималась в такт спокойному дыханию, лицо освещалось светом далёкого уличного фонаря. Во сне он ещё красивее…

К горлу подобрался ком, глаза наполнились слезами. Я быстро отвернулась и практически бегом побежала к выходу. Обулась, надела куртку и шапку, схватила рюкзак, так и валяющийся на полу, и вышла на улицу, тихо прикрыв за собой дверь.

Морозный воздух проник в лёгкие, разрывая их на мелкие куски, вслед за сердцем.

Алекс поступил так, как предполагала Тири. Да что там Тири. Наверняка, все так и думали. Интересно, тотализатор открыли? Принимали ставки?

Куча мыслей крутилась в голове, пока я просто шла. В общежитие ехать не хотелось, и я двинулась в сторону центра города. Улицы были пустынными, добавляя этому сказочному городу некой таинственности. И если бы не обстоятельства, такая прогулка могла бы мне понравиться.

Помимо мыслей об Алексе, в голову всё больше лезли его слова об отце. Поэтому я свернула в сторону посольства.

Я продрогла до костей, пока шла вдоль залива. Зубы стучали, руки тряслись, но я всё равно шла. У ворот посольства оказалась около шести утра. Осмотрелась. Город постепенно начал оживать. Машин становилось всё больше, начали ходить автобусы. Кто-то выгуливал собаку, укутавшись пушистым шарфом, кто-то спешил на работу или домой с ночной смены.

Присев на скамью на автобусной остановке, натянула шапку ниже, сунула нос под высокий ворот куртки, а руки — в карманы. Через час можно будет войти.

Конечно, я разбужу отца. Но он должен мне всё объяснить. Это не может оказаться правдой. Двойное предательство в один день… Смогу ли я это пережить?

Интересно, Алекс уже проснулся? Думаю, он обрадовался, увидев, что я ушла. Не придётся объяснять всё. Хотя, может он испытывает извращённое удовольствие, играя в эти игры? Влюбляет в себя доверчивых дурочек, а потом с наслаждением сообщает, что всё это — фарс.

В сознании всплыли непрошеные картины прошедшего вечера. Алекс целует меня, расстёгивает блузу, изучает тело горящим взглядом. Его шёпот… Дикая кошка Маша.

Внутри пробежала горячая волна, согревая насквозь промёрзшее тело. Сердце забилось быстрее, разгоняя по венам заледеневшую кровь.

Алекс опускает меня на кровать, нависает надо мной, целует грудь, живот, опускается ниже…

Я вскочила на ноги, тряхнув головой, и пошла к кофейне через дорогу — она работает круглосуточно. Кофе там — полный отстой. Зато горячий. И время убью.

Подумаю об Алексе позже. А лучше вообще не буду. Пока слишком больно. Позже начну вспоминать его с улыбкой. Как самый сладкий болезненный урок в моей жизни. Сейчас надо разобраться с отцом.

Я наблюдала за воротами посольства через окно. В помещении пахло выпечкой, но во рту всё равно собирался привкус горечи. Его не перебить даже сладким латте.

Ровно в семь утра я вышла из кофейни и решительно направилась к отцу.

Долго звонила в дверь. Уже даже подумала, что его нет дома, но замок всё же щёлкнул и заспанный папа в одних брюках распахнул дверь.

— Маша?