13:00
Герман выяснил, что он стареет постоянно.
Достаточно было не подходить к зеркалу в течение часа - и разница становилась очевидной. Это напоминало путешествие во времени.
Процесс старения продвигался уже не резкими периодами, как во время похоронной Турне, когда произошел первый неожиданный приступ, - сейчас это происходило постепенно, с одинаковой скоростью. Герман заставлял себя смотреть в зеркало не чаще, чем один раз в час.
В одном из ящиков письменного стола уже давно лежал совершенно новый «Полароид», когда-то кем подарен. Герман собирался применить фотосъемку, чтобы определить, пусть приблизительно, в каком темпе продвигается его старения.
Но вдруг вспомнил, как когда-то в детстве с ним случился неприятный случай, в котором фотокамера сыграла не последнюю роль. С тех пор Герман фотографировался только дважды: для выпускных альбомов: школьного и институтского; причем, в обоих фотографиях получился каким-то испуганным.
Он действительно боялся всего, что напоминает объектив (называл это фотофобией).
Словом, фотоаппарат так и остался лежать в столе.
* * *
18:00
Герман уже определил, что 1:00 реального времени составляет около полугода для его постоянно стареющего организма.
Правда, вирус вовсе не коснулся зубов и зрения. Зубы только немного пожелтели (причиной был, наверное, налет). А зрение, казалось, не только не утратил былой остроты, а даже немного улучшилось.
Мышцы атрофировались бешеным темпом, как из него, как из резиновой куклы, кто выпускал воздух. От приличной еще утром шевелюры остались клочки седых пуха. Кожа продолжала морщиться - с каждым изучением себя в зеркале Герман думал, что больше уже стареть невозможно, однако каждый раз ошибался.
И конечно, он катастрофически терял вес. Теперь Герман весил не более шестидесяти килограммов, предварительные девяносто (еще два дня назад) казались нереальными. Он часто рвало, ничего не ел и, что наиболее удивляло, до сих пор не мог влить в себя ни капли жидкости.
Преимущественно Герман или стоял, уставившись в окно, или лежал на диване и прислушался к своему телу. Иногда он слышал в ушах сухое потрескивание, будто кто-то морозный день ходил по снегу.
* * *
22:00
Из зеркала смотрел восьмидесятилетний старик.
Тебе не кажется, что пора хоть кому-то позвонить? - спросил себя Герман. Родителям? Те слишком далеко; и что он им скажет (если они вообще узнают его голос)? Напугать до смерти? Нет.
Друзья? Знакомые? Коллеги? Старые школьные или институтские товарищи? Или ... Алекс?
ebooksa