Деревня страха

— Том, мне кажется, здесь что-то не так.

Не в силах более смотреть на картину разрушения, Том подошел к Голди и вопросительно уставился на нее.

— Что?

— Этот запах.

Он принюхался — вид у него стал озадаченный. Наконец он что-то уловил, какой-то знакомый запах.

— Лак для ногтей? — предположил он.

При упоминании лака для ногтей киномеханик обернулся, подошел к ним и тоже принюхался.

— Амилонитрат, — сказал он.

— А он для чего? — спросил Голди.

— Растворяет пленку, — сказал киномеханик грустным голосом. — Вы бы заглянули в коробки с фильмом.

Оставшиеся части «Виридианы» превратились в студень, бесформенными комками налипший на металлические катушки.

— Я только приоткрыл крышку верхней коробки перед запуском проектора, — сказал киномеханик и в замешательстве потряс головой. Потом он повернулся и взглядом окинул пустой зал. — У вас остался только экран, мистер Редклиф.

Редклиф был вне себя от ярости. Все пропало, и в довершение ко всему он испытал такое унижение… У него не было даже предположения, как и почему это произошло. Одно ясно ему конец, с ним все кончено. Он опустился на стул и уронил голову на руки. Голди подбежала к нему, обвила его руками, прижалась щекой к его щеке и начала тихим голосом его успокаивать. Редклиф поднял голову и холодно взглянул на нее.

— Проваливай, — сказал он и снова уронил голову на руки.

Глава V

У сержанта Клайда не было никаких сомнений. Основательность разрушения в сочетании с особо изощренным способом осуществления, свидетельствовала о появлении новой разновидности вандализма. Со всех концов страны поступали сообщения о подобного рода деяниях, отовсюду доходили рассказы о бессмысленных разрушениях, осуществляемых с дьявольской изобретательностью. Полиция была напугана, он не сомневался в этом. В последнее время тяга к разрушению усилилась по той причине, что населению стало доступно большое количество технических изобретений. Всякий раз, когда кто-нибудь открывал разрушительный потенциал какого-нибудь химического вещества, новой пластмассы или, что невероятно, новой игрушки, об этом всегда становилось известно молодым головорезам с искривленной психикой, которые в разрушении видели своего рода созидание. Подобный случай произошел в Уэлсфорде впервые, но сержант признался себе, что ждал этого уже давно.

— Преступление, несомненно, направлено против вас, мистер Редклиф. Вы пользуетесь электрооборудованием, а именно ему отдают предпочтение эти маленькие поганцы. Я очень тщательно изучил факты и считаю — можно смело предположить, что это дело рук некой банды бездельников.

Редклиф не спал две ночи. Решение обратиться в полицию далось ему нелегко — он не любил полицейских. Но при сложившихся обстоятельствах, когда на него обрушился такой огромный ком неприятностей, делать вид, будто ничего не произошло, было бы весьма странно. В киноархиве угрожали предъявить иск за безвозвратно утерянный короткометражный фильм — тот оказывается, представлял собой исключительную ценность; компания, у которой он взял напрокат художественный фильм, готовила свой счет; один из шестнадцатимиллиметровых проекторов был оплачен только наполовину, и ни один из них не был застрахован; в Уэлсфордском общественном центре подняли шум по поводу повреждений, нанесенных стенам, потолку и полу зала; и в довершение ко всему Голди устроила у него в доме полный разгром и ушла. Он нуждался в помощи, а в полиции к нему проявили, по крайней мере, какое-то внимание. При упоминании о возможных виновниках происшедшего в нем проснулись — чего он никогда от себя не ожидал — чувства законопослушного гражданина: он страстно желал, чтобы их нашли.

— Вы знаете, кто они?

Сержант не хотел пока что делать каких-либо определенных заявлений. В Уэлсфорде редко представлялась возможность заняться настоящей полицейской работой. Кроме него самого, в штат местной полиции входили только два констебля и одна машина, да время от времени к ним наезжал инспектор. Место было тихое, и бблыиую часть времени они занимались рутинной бумажной работой. Сейчас же, столкнувшись с тем, что действительно представляло интерес, он не собирался все запутать и испортить скоропалительными действиями или многословными обещаниями. Он решил сказать ровно столько, чтобы Редклиф понял — перед ним толковый, расторопный, способный логически мыслить полицейский.