Деревня страха

— Черт возьми, мой мотоцикл! — проревел Стрелок. — Какой-то ублюдок поджег мой мотоцикл!

Он побежал к мотоциклам; его приятели в напряженном ожидании и тревоге застыли в широком дверном проеме. Внезапно дым стал гуще, вблизи топливных баков взметнулись языки пламени.

— Вернись! Назад! — выкрикнул Клайд хриплым голосом.

Он рванулся было вслед за Стрелком, но притормозил, увидев, как взвивавшиеся вверх снопы пламени закружились в бешеном вихре и охватили баки трех мотоциклов. Одна из девушек закричала, и голос ее звучал все пронзительнее и пронзительнее, пока его не перекрыл оглушительный грохот разорвавшихся топливных баков. Одновременно поднялся вверх ослепительный огненный шар оранжевого цвета, и они увидели, как ударная волна подбросила Стрелка в воздух и швырнула его лицом вниз недалеко от ворот стоянки.

В течение невероятно долгой секунды сержант Клайд безуспешно пытался сдвинуться с места — ноги не слушались его. В состоянии полного шока Клайд, как завороженный, смотрел на разверзшийся перед ним ад. Разорвался еще один бак и струя горящего топлива перелетела через стену и разлилась по дороге. Клайд почувствовал, что движется, бежит туда, где лежало тело Стрелка, и на бегу машет рукой, призывая всех оставаться на своих местах. Девушка больше не кричала — она в обмороке лежала на земле, но этого никто не видел, потому что все ошарашенно вперились глазами в одну точку.

Для того чтобы потушить пожар, потребовалось двадцать минут. В дополнение к местной добровольной пожарной команде было вызвано подкрепление из трех округов. Какое-то время существовала серьезная опасность, что здание общественного центра сгорит дотла, но его удалось спасти, а вот уберечь от значительных повреждений — нет. Из-за сильного жара вылетели все стекла в окнах с тыльной стороны здания, горящее топливо попало через одну из дверей внутрь, в результате чего сгорел дверной косяк и дочерна прокоптился потолок. Директор центра Мэрриот в страшной злобе носился вокруг, как полоумный, и готов был придушить любого, на кого бы ему указали как на возможного виновника случившегося. В конце концов на то время, что пожарные тушили пожар, его силой увели в полицейский участок.

Стрелок был жив, но получил повреждения столь серьезные, что, пожалуй, ему было бы лучше умереть. На него со всей силой обрушилась первая и самая мощная ударная волна, а в лицо полыхнул горящий бензин. Но основные травмы он получил при падении. От лба до уха его лысую голову прорезала рваная, зияющая рана. Пострадала вся правая сторона лица: через рваное месиво щеки и ноздри проглядывали осколки белых костей. Левая сторона была обожжена, изуродованные веки прикрывали пустую глазницу. На него пало проклятие не только выжить, но и остаться в сознании: он корчился в муках и жутко кричал сквозь обломки зубов; так продолжалось целую вечность, пока не приехала машина скорой помощи и врач не сделал ему укол, на время избавив его от мучений.

Никогда в жизни Клайд не чувствовал себя так отвратительно. Пока он осматривал тело Стрелка, его не покидало ощущение мрачной реальности насилия, с которым за годы службы в полиции он сталкивался, в основном, теоретически, и вот теперь оно перестало быть далеким и отвлеченным. Рядом с ним лежал изломанный, изорванный, искалеченный человек. Только минуту назад это было живое, разумное и полное сил существо. Пока парня не увезли в больницу, Клайду еще удавалось скрывать обуревавшие его чувства. Но когда он снова взглянул на место невероятной трагедии и увидел столб дыма, поднимавшийся над черными обломками некогда красивых и ухоженных мотоциклов, почерневшую штукатурку и зияющие пустотой окна общественного центра, бледные испуганные лица ребят, сбившихся в кучу у входа в винный погребок, его охватили гнев, ужас, и в то же время ему стало так мерзко и тошно, что он упал на колени и его стошнило. Рвало его долго, так долго, что ему подумалось — он не выдержит такого напряжения и умрет.

Из толпы, стоявшей за воротами стоянки, вышла его жена и, подойдя к нему, осторожно положила ему руку на плечо. Ее лицо утратило обычное раздраженное выражение, и, когда она пыталась успокоить мужа, губы ее подергивались.

— Успокойся, дорогой. Пойдем домой. Ты здесь больше ничем не поможешь. Пойдем домой.

Клайд поднял голову и посмотрел на нее. Его лицо осунулось и посерело, а тело все еще по инерции содрогалось. Он медленно покачал головой и неуверенно встал на ноги.

— Пойдем, — сказала жена и взяла его за руку. — Сегодня ты уже не в состоянии работать.

Он выдернул свою руку и сделал глубокий вдох и выдох.

— Меня ждет работа, — сказал он хриплым-хриплым голосом. — И я собираюсь ею заняться.

Он повернулся и показал в сторону винного погребка.

— Видишь тех ребят? Отведи их всех в участок. Они сегодня на многое нагляделись, слишком на многое. Свяжись с региональным отделом уголовного розыска и расскажи им, что случилось. Инспектор быстро приедет и займется этим делом. Да, и напои ребят чаем.

Он опять сделал глубокий вдох и выдох и зашагал прочь.

— Куда ты?

Он остановился и махнул в сторону деревни.

— Пойду повидаюсь с мистером Редклифом, — сказал он.