– Самуил Яковлевич у себя?
– Конечно, у себя, – усмехнулась вахтерша. – Где ж ему еще быть?
– Пропустите к нему?
– Ни за что. Вход разрешен с началом рабочего дня.
– Я здесь сотрудник. В Детгизе, в пятом этаже, под самым глобусом, – в отчаянии принялся объяснять Хармс. – Неужели вы меня не узнаете?
Она бросила на него оценивающий взгляд:
– Только не до начала рабочего дня.
– Нам срочно нужно наверх, – Хармс указал на Введенского, лицо которого было белее снега. – Дело не терпит отлагательств.
– Все так говорят, – сказала вахтерша. – Но ведь терпит на самом-то деле, а? Терпит?
– Поверьте, на этот раз ситуация действительно ни к черту.
– Не может быть.
– Слушайте, вы! – выпятив тощую грудь, Хармс принялся засучивать рукава. – Клянусь Майринком, я сейчас сниму кольца, и вы пожалеете, что родились на свет!
– Угрожаете? – вахтерша поправила очки и ткнула пальцем в сторону двери. – Будьте добры очистить помещение.
– Что? – Хармс не поверил своим ушам.
– Вы явно не в себе. Подобное поведение здесь недопустимо. Вон тот молодой человек – вполне смирный, пусть он остается, а вам я рекомендую прогуляться и вернуться к началу рабочего дня.
– Боч? Какой еще боч?
– А? – впервые за время их разговора вахтерша выглядела сбитой с толку. – Что вы имеете в виду?
– Етеввид? – спросил Хармс с озабоченным видом. – Я не понимаю.
– Хватит передразнивать меня, – женщина звучала неуверенно, будто не знала, реально ли происходящее. – Я вас выставлю отсюда.
– Титпере ниватьме, – сказал Хармс сурово. – Асвыс влюотс!