Вахтерша открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого поднялась из-за стола и, глядя прямо перед собой, вышла на улицу. Хармс подхватил Введенского и потащил его к лестнице, поскольку лифты еще не работали. Подъем предстоял трудный, однако помощи ждать было неоткуда. К счастью, Александр Иванович, похоже, начал понемногу приходить в себя, кое-как переставлял ноги и даже пытался держаться за перила.
– Мы дожили до утра, – констатировал он, выглянув в окно. – Неужели?
– Не знаю, – тяжело дыша, ответил Хармс и сплюнул прямо на ступени лестницы, чего никогда прежде и никогда после себе не позволял. – Проверим.
Они добирались до пятого этажа почти десять минут. Сорочка Хармса насквозь пропиталась потом. Его жокейская кепка слетела с головы между вторым и третьим, а твидовый пиджак пришлось скинуть на четвертом. К дверям Детгиза он подошел совсем запыхавшимся, сгибаясь чуть ли не пополам, но друга не оставил ни на минуту.
Едва отдышавшись, Хармс ввалился в редакцию, по-прежнему таща еле живого Введенского за собой. Они миновали большую комнату, плотно заставленную письменными столами художников, и направились в крошечную угловую каморку, которую Самуил Маршак сделал своим кабинетом. Он ждал их там, стоя у окна, с папиросой в зубах и усталой скорбью во взгляде.
– Доброе утро, – поприветствовал главный редактор двух детских поэтов. – Что стряслось?
Хармс опустил Введенского на стул, сам опустился на ковер рядом, сложив по-турецки ноги.
– Беда, – сказал он, утирая пот со лба. – Отдел Безвременных Смертей.
– И до вас добрались, – Маршак стукнул кулаком по столу, несильно, словно боясь кого-то разбудить. Лицо его, казалось, просто не могло выражать досаду или злость, и только крепко сжатые узкие губы выдавали напряженность и, конечно, хорошо контролируемый страх.
– Добрались, – подтвердил Хармс. – Взялись за Александра Ивановича.
И он подробно пересказал все события предыдущего вечера. Маршак слушал внимательно, иногда кивая, иногда бросая из-под очков пытливый взгляд на Введенского, потом спросил:
– Как же вы выбрались?
– Благодаря трусости, – мрачно пояснил Хармс. – Трусости и ничему иному. Я струсил. Завизжал, как женщина, едва увидев их, и бросился бежать. Хорошо еще, хватило соображения и сил захватить Александра Ивановича с собой.
– Они не пытались вас остановить? Как-либо помешать?
– Нет, – Хармс нахмурился, припоминая. – Нет, ни один даже не пошевелился.
– И вы не воспользовались кольцами?
– Не решился. Сами знаете, какие могут быть последствия.
– Знаю прекрасно. И восхищен вашей выдержкой.
Маршак замолчал, потом хмыкнул, вытащил из-за пазухи стальной портсигар:
– Папиросу?
ebooksa