— Я имела в виду…
— Я знаю, что вы имели в виду, — перебил меня шериф Ламар. — У нас в участке есть изолятор для временного содержания. Посидит там, пока мы не переведем ее в Элпайн, там более подходящая для нее тюрьма, а может — в Эль-Пасо. Уверен, что совсем скоро за ней пришлют кого-нибудь из Аризоны,
— Не возражаете, если я поеду с вами? Я должна удостовериться, что риска заражения каким-либо вирусом нет.
Шериф пожал плечами.
— Вы сами начали это шоу. Можете его продолжать.
Поездка до участка заняла около пары минут. Я расположилась на переднем сиденье полицейской машины, а Лиза Соул находилась сзади за решеткой. Когда я оглянулась и посмотрела на нее, она уставилась на меня своими ярко-голубыми глазами, сверкавшими на фоне бледной кожи. Ее губы были ярко-красными, и в темноте машины, когда она шевелилась, мне казалось, что ее тело то исчезало во мраке, то появлялось снова.
Лиза позволила помощникам шерифа отвести ее в полицейский участок. Она не пыталась сопротивляться, не проявляла агрессии. Ее поместили в маленькую камеру с зарешеченной дверью — совсем как в вестернах. Вероятно, шериф Ламар заметил мое удивление.
— Настоящая кованая сталь, — сказал он. — Таких надежных больше уже не делают.
Мне хотелось верить, что он говорил правду. Из окна напротив камеры лился лунный свет.
Годы спустя, когда я подробно отчитывалась перед различными федеральными агентами, я часто пыталась проанализировать свои воспоминания. Например, я не знаю, как долго я наблюдала за Лизой в камере, или в какой момент ко мне присоединился Гектор, но у меня сложилось впечатление, что я несколько часов не могла отвести от нее взгляда, Лиза молча смотрела на нас. В движениях ее глаз было что-то гипнотическое. В каждом ее жесте была какая-то особая грация, ускользающая легкость.
В эти минуты и часы меня не покидало чувство полнейшего отчаяния. Но я должна была побороть в себе эти вспышки неуверенности, я чувствовала, что обязана понять это создание, несмотря на свой страх. Я понимала, что тюремные решетки — лишь занавес, который Лиза легко могла отодвинуть в сторону одним движением руки. Прошел час, возможно, больше.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я хриплым голосом.
Тишина.
Затем:
— Я чувствую себя потрясающе.
Я не ожидала, что подобный ответ можно произнести с таким равнодушным лицом.
— Я спросила, потому что, по моему мнению, ваш организм заражен новым типом вируса, и у вас уже начали проявляться симптомы.
Молчание.
Больше она не сказала мне ни слова.
Даже сейчас я все еще вспоминаю то ощущение — будто кто-то пытается прочитать мои мысли, заглянуть в мое сознание. Как мы теперь знаем, ногалесское органическое заболевание крови поражает каждую жертву, или реципиента, с помощью ранее неизвестного вириона, который прикрепляется к специфическим рецепторам клеточной поверхности вроде лектина С‐типа, мембранного белка DC-SIGN или интегринов. Затем благодаря синтезу вирусной оболочки с клеточной мембраной, вирус проникает внутрь. Но даже у вирионов есть разум. Поэтому они способны проникать на клеточном уровне в сознание пораженных вирусом людей.
ebooksa