Фб '98 ,

Воды здесь было много больше, чем ожидалось. Кочки тонули под тяжестью тела, но, к счастью, не до конца, где-то там застревали, и ноги оказывались по щиколотку во взбаламученной жиже. Увидев, что все вышли на «ровное» место, Акимов заголосил, как помешанный, пустив в ход самый убойные, самые непотребные слова.

— Не психуйте, Акимов, — сказал Хмурый. — Выберемся, обязательно вам поможем. Отъезжайте от Объекта как можно дальше и ждите.

— Чтоб те лопнуть, — отозвался Акимов. — Чтоб те треснуть. Чтоб те не выйти из этого болота.

Вскоре Вадим почувствовал усталость. Балансировать на неверных кочках становилось все труднее и труднее, к тому же приходилось непрерывно следить за маленьким сфероидом. А тут еще бесполый подсказчик принялся нудеть: «Быстрее, быстрее, осталось пять минут».

— Хоп, — сказал вдруг сзади кто-то из «понятых», и Вадим услышал приглушенный всплеск. — Дай-ка руку, приятель.

Второй «понятой» промямлил что-то невразумительное.

— Осталось пять минут, — мрачно предупредил Вадим, не останавливаясь, потому что знал, что, если остановишься, непременно потеряешь равновесие.

— Дай руку, паскуда! — яростно заорал «понятой».

— Извини, парень, но тогда нам обоим хана, — невнятно отозвался второй «понятой».

— Ага, есть один, — возбужденно сказал Акимов и захихикал. — Чтоб вам всем утопнуть.

— Вот стервец! — выругался Верблюд, задыхаясь.

— Поднажать! — повысил голос Вадим.

Кочки стали поустойчивее, потверже, и через несколько шагов Вадим увидел впереди твердую поверхность — ни кочек, ни воды там уже не было.

Все вокруг заискрило, скафандр на мгновение вспыхнул ровным голубоватым свечением, с треском разорвалась невидимая паутина, и подсказчик-гермафродит произнес хриплым голосом: «Получилось».

Один за другим они выходили на площадку, каждый в искрящемся ореоле и скафандре с голубоватым свечением. Площадка была большая, метров десять в длину и три — в ширину.

Провалившийся в болото «понятой» исчез из виду — его засосало. Самое страшное, что скафандр у него, как и у всех остальных, был герметичный, с системой очистки от углекислого газа, а кислорода в баллонах оставалось примерно на час. Однако он молчал, то ли потерял сознание, то ли, к его счастью, скафандр оказался негерметичным. Акимова тоже не было слышно, и Вадим понял вдруг, что и «понятой» и Акимов живы, а не слышно их потому, что закрылся этот чертов континуум.

Глава 8. АВТОМАТЧИКИ

Теперь можно было не торопиться, и они минут десять лежали вповалку, кто как упал, тот так и лежал. Потом Хмурый сказал: «Кислород, ребятки», — и первый вскочил как ошпаренный. Вставать очень не хотелось, однако Вадим заставил себя. Господи, опять тащиться по этому вонючему болоту! Это занятие и здоровому-то в тягость, что уж тут говорить про больного. Вон и Завехрищев, этот тренированный здоровяк, которому пробежать десять километров с полной выкладкой раньше было раз плюнуть, кряхтел, сопел и потихоньку матерился. Уж он-то раньше проскакал бы по этим пенькам, как горный козел, не обидно ли теперь чувствовать себя жалкой немощью? Ему тоже были отпущены три недели, просто он не знал об этом и питал какую-то надежду, списывая сбой в организме на временные неполадки.

Эти люди сейчас целиком зависели от него. Нет, нет, сказал себе Вадим, лучше об этом не думать.

Сбоку вывернулся черный сфероид, и Вадим шагнул на просевшую под его весом кочку.