Незнакомец

Часа три на машине, не меньше. С моей манерой вождения и вовсе все пять. Только, разве это повод грустить? У него же семья нашлась…

– Страшно? – интересуюсь, не желая вырывать свою руку из этого тёплого плена, и, затаив дыхание жадно его изучаю. Чтобы запомнить до мельчайших деталей: понурые плечи, скуксившегося смайлика на широкой груди, взгляд, забирающийся под кожу, и пальцы, поглаживающие моё тонкое запястье.

– Я от тебя уходить не хочу, – глядя в глаза, произносит еле слышным, осевшим от волнения голосом, а мне и самой завыть хочется. Сейчас, когда за спиной две недели, прожитые с ним бок о бок, и одна ночь, яркой вспышкой впечатавшаяся в память. – Пока с Гердой гулял, боялся, что ты меня прогонишь, а теперь страшно, потому что самому уходить нужно.

– Эй, – по привычке, не пользуясь именем, призываю взглянуть мне в глаза, коснувшись дрожащими пальцами его подбородка, и полушепотом признаюсь:

– Я бы не прогнала. А что семья нашлась… Это же хорошо. И неважно где, в другом городе или на другом континенте. Мы будем созваниваться. Обменяемся номерами, сможешь набрать меня в любой момент…

– А ты? – я улыбаюсь слабо, а он каким-то безумным взором мечется по моему лицу, сдвигаясь на краешек стула, чтобы по максимуму сократить разделившее нас расстояние. – Ты будешь звонить?

А почему нет? Хочу успокоить, да только мужчина, не даёт.

– Или… Саш, что если я приезжать буду? Не знаю, чем занимаюсь обычно, но наверняка смогу выбираться к тебе в выходные. Как только немного освоюсь…

– Глеб, – душа ноет. Когда смотрю на этого растерянного мужчину, чувства в котором бурлят, не давая возможности всё осмыслить, дурацкая мысль, сквозящая несвойственным мне эгоизмом, наотмашь бьёт – и зачем только в почту полезла? Зачем именно сегодня открыла это письмо от нерасторопного кинологического клуба? Когда непонятно совсем, кто мы: волонтёр и её найдёныш; хозяйка квартиры и её квартирант; мужчина и женщина, нашедшие избавление от одиночества в объятьях друг друга?

 Встаю, устыдившись собственных мыслей, и в попытке отвлечься хоть чем-то, обхожу стол, вознамерившись приготовить нам ромашковый чай. Да только незнакомец мне не даёт:  подрывается следом, хватает за рукав, вынуждая притормозить и обернуться, и так отчаянно заключает меня в объятия, что в горле ком встаёт:

– Не подумай, Саш. Я без подтекста… Просто не исчезай из моей жизни, хорошо? – шепчет в горячке, уткнувшись носом в мой висок, и, не давая опомниться, его же касается губами. Порывисто, резко, перемещаясь к моим щекам, по которым, кажется, слёзы бегут. – Чёрт, здоровый лось, а размяк как девчонка.

И неудивительно, да? Улыбаюсь, не противясь горячим устам, пробежавшимся в рваной ласке по моей скуле, и, крепко обняв своего найдёныша, горько смеюсь:

– Это шок. Увидишь семью, вспомнишь их, и станет легче. А я не исчезну никуда, обещаю.

Не смогу уже. Слишком привыкла, слишком глубоко он пустил корни в моей душе. И пусть непонятно зачем, но мне это даже нравится.

– И на свидание со мной пойдёшь? В кино?

– Или в гаражный кооператив? – отстраняюсь, заглядывая в бездну, сегодня тёплую, пусть и непривычно мрачную от разыгравшейся в его душе стихии, и, стерев солёные дорожки со щёк, смеюсь. – Нам лишние руки не помешают. Если, конечно, ты не передумал вступить в нашу «секту».

– Я за, – отвечает и, проиграв самому себе, сокращает расстояние между нашими лицами.

Поцелуй тягучий, сладкий, но в то же время отравленный солью грядущего расставания. Длиться не дольше мгновения, которого хватает на то, чтобы прикрыть отяжелевшие веки, коснуться скрытой Ванькиной футболкой спины, и опьянеть от вкуса его ласки на кончике языка.  Лишь на несколько секунд опьянеть, ведь стоит ему обнять меня крепче, как тишину замершей в тревожном ожидании квартиры разрезает трель дверного замка.

– Приехали.

Не знаю, кто говорит. То ли он, то ли я, но когда звонок повторяется, я и сама панике поддаюсь. Блеснув глазами, отпрыгиваю подальше, спешно поправляя джемпер, резинку брюк, плотно сидящих на бёдрах, и пробежавшись пальцами по аккуратно зачёсанным в хвост волосам, бросаюсь в прихожую.