Я прижала руку к сердцу.
– Ох, как жалко!
– Я думала, что никогда не приду в себя. Горе сломило меня. Но произошла любопытная вещь. То горе, то ужасное горе раскрыло меня.
– Раскрыло?..
– Да, – сказала она. – Я и не подозревала, какой была до этого закрытой, как мало ценила вещи, действительно важные в нашей жизни. Горе помогло мне измениться. Искусство помогло исцелиться. – Она улыбнулась. – Вот почему я открыла эту студию, и вот почему я уверена, что ты тоже найдешь свой путь, как нашла его я. Если бы мне сказали, что я, потеряв Эвана, буду сидеть сегодня здесь с тобой, замужняя женщина, любящая мать… – она надолго замолчала, – я бы долго не верила этому, много лет. Мы все носим в себе боль. У кого-то она еще хуже моей, у других легче. Давным-давно я поняла, что купаться в ней бессмысленно. Все раны заживают, даже самые глубокие. Вот и я решила однажды, что у меня есть выбор: либо я останусь и дальше наедине с моим горем, и это позволит раку унести две жизни вместо одной, или я пойду вперед и выберу жизнь. – Она улыбнулась. – Угадай, что я выбрала.
– Это прекрасно, – сказала я.
– Благодарю, – ответила она, отвернувшись от моей картины. – Ты права. – У нее загорелись глаза. – Эй, я забыла спросить… это тебя я видела сегодня на вокзале с очень красивым мужчиной?
– О! Да. Мне показалось, что я узнала тебя, но я была без очков.
– Он подарил тебе цветы?
Я с недоумением пожала плечами.
– Не понимаю, какие цветы?
– Твой бойфренд, – продолжала она, – которого я видела с тобой.
– Не понимаю.
– Я видела его в цветочной лавке возле «Жанти». Он покупал огромный букет. Две дюжины роз, не меньше. – Она прижала пальцы к губам. – Ой, надеюсь, я не испортила сюрприз.
Я покачала головой.
– Но… я не получила никаких цветов. – Я помолчала. – Может, они предназначались для больной тетки, или для его матери, или…
– Сомневаюсь, – перебила она меня. – Никто не дарит красные розы
Я озадаченно глядела на нее.
– Мы не договаривались сегодня о встрече.
Она нервно потерла руку.