Все цветы Парижа

Я знала, что она голодная. Я тоже. Но у нас был наш воображаемый маленький мир с пирожными, и это было лучшее, чего я могла желать.

Весь день я ждала, что в любой момент вернется Рейнхард. Полная недобрых предчувствий, я ходила взад-вперед по маленькой комнатке и готовилась к худшему. Он откроет входную дверь и позовет меня. Я не могу допустить, чтобы он пришел в эту комнату. Он может увидеть Кози, или, хуже того, дочке придется слушать, что он будет делать со мной. Это станет для нее страшной травмой. Нет, этого нельзя допустить. Я скажу Кози, чтобы она сидела под кроватью, спущу до пола покрывало, а сама выйду из комнаты и встречусь с ним где-нибудь еще.

Но он не возвращался, и, когда стрелки на маленьком будильнике, стоявшем на столе, сообщили мне, что уже пять часов, я вспомнила строгое предупреждение мадам Гюэ, чтобы я не опаздывала к обеду.

– Я уйду ненадолго, – прошептала я дочке, когда она залезла под кровать.

– Хорошо, мама. – Она до этого нашла в ящике стола авторучку и обрадовалась так, будто это был драгоценный камень. Она любила свой маленький дневник, и я с восторгом смотрела, как на его страницах появлялись новые прелестные рисунки и истории. Особенно пригодился он теперь, когда не осталось ничего, кроме ее воображения.

Я приподняла край покрывала и заглянула к ней.

– Ты не успеешь и соскучиться, как я вернусь.

– Да, мамочка, – ответила она. – Ты идешь на очень важный бал. Там будут танцы, музыка и вкусные угощения. Все ждут тебя и встретят поклонами и реверансами, когда ты будешь спускаться по роскошной лестнице. Иди скорее – не заставляй их ждать.

Мои глаза наполнились слезами. Да. Вот так мы с Кози выживем. Вот так.

– Хорошо, моя милая принцесса.

Я вышла из комнаты и обнаружила, что мадам Гюэ стояла в коридоре так близко, что она словно материализовалась там.

– Ты опоздала, – заявила она, уперев руки в бока.

– Я, я… простите, – испуганно залепетала я. Сколько времени она так стояла? Неужели она слышала, как мы разговаривали с Кози?

– Больше чтобы этого не было, – заявила она и пошла впереди. Я прошла за ней на другую половину квартиры. Столовая была отделана панелями из красного дерева, и в ней стоял большой стол с дюжиной стульев. По-видимому, тут обедали немецкие офицеры высокого ранга.

– Садись, – сказала экономка и показала на стул в конце стола.

Я села, а она исчезла за дверью, потом вернулась с подносом и поставила его передо мной. Я ничего не ела целый день и сейчас могла съесть что угодно, но такой роскоши я даже не ожидала. Мое обоняние дразнили соблазнительные ароматы: жареная картошка, морковка, стейк в какой-то необыкновенной панировке, какую я никогда не видела. Выглядело все божественно.

– Спасибо, – поблагодарила я, взяла вилку и съела кусочек.

Она смотрела на меня из дверей кухни.

– Все… очень вкусно, – сказала я.

Экономка нахмурилась.