Все цветы Парижа

– В Париже он лучше всех, – обещала доктор Леруа. – Так что вам стоит хотя бы попытаться.

Вот я и сделала попытку.

Меня проводили в кабинет в конце коридора, и я села на бархатную софу вишневого цвета. Рядом со мной на столике стояла коробка «Клинекса» и книга о Тоскане. Кипарисы на ее обложке напоминали мне о чем-то, но, конечно, я не могла понять, о чем.

– Здравствуйте, – поздоровался мужчина, входя в комнату. – Вы, конечно, Каролина.

– Да, – подтвердила я, немного нервничая.

– Я доктор Маршан, но, пожалуйста, называйте меня Луи.

– Луи. – Я послушно кивнула. Ему было под шестьдесят, а то и больше. Добрые глаза и приятная улыбка. Я представила себе, сколько тысяч человек проливали слезы на этой софе.

– Расскажите мне о себе, – предложил он, протягивая руку за блокнотом и ручкой, которые лежали на столике рядом с ним.

– Это непросто для меня, – ответила я.

– Ах да, – спохватился он. – Доктор Леруа прислала вашу историю болезни.

– Ну, я даже не знаю, с чего и начать. – Я пожала плечами.

– Начните с того, что знаете.

– Окей, – нерешительно согласилась я, окинула взглядом кабинет, пожала плечами и вздохнула. – Меня зовут Каролина, я живу на улице Клер в доме восемнадцать. Больше я ничего не знаю.

– А-а. – Он улыбнулся мне, словно я ужасно позабавила его. – Каролина, я терпеть не могу умничать, но вы знаете.

– Правда? – Я покачала головой. – Что я знаю?

– Знаете все остальное… про себя.

Я выпрямила спину и сжала лежавшую рядом со мной подушку.

– Месье, то есть доктор Маршан, то есть Луи, вероятно, вы не поняли. Я угодила в аварию. Я потеряла память.

– Да, я знаю. И вам очень повезло.

– Вы называете везением потерю памяти? – Я стала рассказывать ему о моем нынешнем состоянии, Викторе, квартире, Марго, о лоскутках и фрагментах жизни, которые я сшивала воедино, словно квадратики лоскутного одеяла.