Я открыла глаза где-то среди ночи, когда хлопнула дверь и в коридоре послышались тяжелые шаги. Рейнхард. Но посылать больную Кози вниз было немыслимо. Вместо этого я просто положила ее под кровать.
– Лежи тихо, – прошептала я. – Он идет.
Через мгновение Рейнхард открыл дверь, я едва успела натянуть на себя одеяло. Он долго смотрел на меня. За окном луна вынырнула из облаков и осветила его лицо – напряженное, с темными тенями под глазами и щетиной на щеках и подбородке. Он был пьян, я поняла это по запаху. И когда он шагнул к моей кровати, я задрожала. Не здесь.
Вместо этого он остановился и кашлянул.
– Я уезжаю на месяц по важному делу.
Я кивнула, а он наклонился, сдернул с меня одеяло, потом простыню и направил на меня свой свинцовый взгляд. Тяжело дыша, он положил огромную ручищу на мой живот; кислая вонь от виски и сигарет повисла в воздухе.
Он накрыл своими мокрыми губами мои губы, сунул мне в рот язык. Щетина колола мою кожу, от его отвратительного дыхания меня тошнило, но я все выдержала, и он вскоре выпрямился.
– Вот и все, – пробормотал он и закрыл дверь.
Я долго выжидала с тревожно бьющимся сердцем, потом заглянула под кровать.
– Плохой дядька ушел? – спросила Кози. – Он обидел тебя? – Я потрогала ее лоб и ахнула. Он стал еще горячее. Рейнхард был в квартире, и я не могла оставить ее на кровати. Поэтому я тоже легла под кровать рядом с дочкой, обняла ее дрожащее тело и накрыла нас одеялом. Если Рейнхард вернется, я вскочу на ноги, как только услышу его шаги, и выманю его из комнаты. Если повезет, он ничего не заметит.
Кози уплыла в беспокойный сон, а я лежала и молча молилась – о нашей безопасности, о папе, о победе союзников. И моя молитва была вскоре услышана – ну, частично, – когда я разобрала в коридоре женский смех. Хотя мне было ужасно жалко женщину, делившую ложе с Рейнхардом, я обрадовалась, что он оставил меня в покое. Вскоре он захрапел – я уже знала все наизусть, – а потом он уедет.
Я кое-как уговорила дочку попить воды, и после этого она громко закашляла.
– Тише, – прошептала я. – Не шуми. Нас услышат.
Я смогла уговорить ее, но через несколько минут кашель возобновился, хриплый и крупозный. Она дышала трудно, учащенно. Я прижимала ее к себе, гладила по головке, и она наконец уснула. Тогда я снова услышала шаги в коридоре. И на этот раз в дверь постучали.
– Да? – отозвалась я, выбралась из-под кровати и открыла дверь.
Я выглянула в коридор, но ни Рейнхарда, ни его спутницы не было слышно. И тут я заметила возле моих ног какой-то предмет. Я наклонилась и обнаружила на полу поднос. Я осторожно взяла его и закрыла за собой дверь, потом положила его на кровать и увидела стакан молока, хлеб с маслом на тарелке, два полотенца, обернутых вокруг миски со льдом, теплый чай и флакон аспирина. А возле тарелки маленькое блюдце с изюмом.
Я дала Кози попить чаю и уговорила проглотить аспирин, потом положила на лоб холодный компресс.
Глава 19
КАРОЛИНА