– Ты не поверишь, сколько человек спрашивали про твои картины.
Я заметила, что Марго беседовала с красивым мужчиной в элегантном костюме. Я улыбнулась про себя. Впервые за долгое время она взяла няньку для Элиана.
– Я не сомневаюсь, что все они будут проданы к концу вечера, – продолжала Инес.
Мне следовало бы прийти в восторг, радоваться, но я с трудом выдавила из себя улыбку.
– Что-нибудь случилось? – Инес нахмурилась.
Я покачала головой и снова сделала глоток вина.
– Нет-нет, все нормально. Прекрасно.
Мои слова ее не убедили:
– По-моему, ты сегодня какая-то не такая.
– Ну, ведь у меня на лице косметика, – ответила я.
– Нет, дело не в этом. – Она пристально посмотрела на меня.
– Ко мне вернулась память, – сообщила я сквозь слезы.
– Это прекрасно! – воскликнула Инес.
– Не очень. – Я передернула плечами.
Она озадаченно смотрела на меня, а я вытерла еще одну слезу.
– Инес, три года назад я была художницей, счастливо жила в Сан-Диего с мужем и дочкой. У меня неплохо складывалась творческая карьера.
– И что-то случилось?
– Умерла моя дочка, – ответила я, с трудом сохраняя хладнокровие. – Не думаю, что арт-терапия поможет пережить такое горе, сколько ею ни занимайся.
Потрясенная Инес взяла меня за руку.
– Я так сочувствую тебе, – прошептала она. Впрочем, Инес была из тех женщин, которые находят решение любой проблемы, и сейчас я видела, как в ее мозгу крутились колесики. – Знаешь что? – сказала она через минуту. – Тебе надо поговорить с моей матерью.