В тот вечер я рассказала Марго историю маленькой Кози, и она ахнула.
– Подумать только, она была… прямо тут, где мы сейчас, в этой спальне.
Мы решили остаться дома и приготовить пасту, но тут я спохватилась, что у меня кончился соус маринара. Элиан увлеченно играл в гостиной.
– Я сбегаю в магазин, – сказала я. – И сейчас же вернусь.
Господин де Гофф стоял в вестибюле и запирал маленькую комнатку, где хранил свои припасы. Вероятно, он закончил дежурство и уходил домой.
Я подошла к нему и поздоровалась. Он кивнул в ответ.
– Господин де Гофф, – сказала я со слезами на глазах и, неожиданно для себя, обняла его за шею крепко-крепко, словно сила моих рук могла облегчить боль, которую каждый из нас носил в себе. Но тут же спохватилась, что напрасно дала волю своим эмоциям. – Ой, простите, – пробормотала я, торопливо отступив назад, и вытерла слезы.
Старый консьерж с легким удивлением глядел на меня.
– Я… встретилась с матерью Инес, – объяснила я. – Владелицы арт-студии на той стороне улицы. Она рассказала мне вашу историю, о том, что вы пережили в детстве.
Он пристально смотрел на меня.
– Простите.
Впервые за все время, во всяком случае, в моем присутствии уголки его губ дрогнули и растянулись в улыбке.
– Теперь я понимаю, – сказала я, – почему вам было так трудно отвечать на мои вопросы о прошлом.
Он долго молчал.
– Они вторглись в наш дом и забрали все, даже наши жизни. Выжил только я один. Мои сестры, мать с отцом. Все умерли в лагере. Я не знаю, каким чудом я выжил. Я был кожа да кости, весь покрыт вшами, когда американский солдат вынес меня на плечах из проклятого лагеря.
Я ахнула от ужаса.
– В конце концов, я вернулся на улицу Клер и жил у двоюродной бабки, которая сумела пережить оккупацию, – продолжал он. – Мы делали вид, что ничего не изменилось, а изменилось все. Впрочем, всегда можно понять, если человек пережил террор, это заметно по его глазам. До сих пор заметно. – Его лицо посветлело. – В тринадцать лет я познакомился с девушкой, которая была на несколько лет старше меня. Она рассказала мне, как они с матерью жили в плену у немца, прямо тут, в этом доме.
Я с изумлением прижала пальцы к губам.
– Кози!
Он кивнул.