Утреннее сияние

Алекс указал на дорожку, ведущую через парк, раскинувшийся у основания Космической иглы.

– Скоро пятьдесят лет, как построили Космическую иглу. Город готовится праздновать годовщину, – произнес он. – Сейчас волонтеры собирают тысячи плиток, расписанных жителями Сиэтла в конце пятидесятых годов, чтобы вымостить ими дорожку к монументу.

– Как мило, – сказала я. – А где эти плитки были раньше?

– Насколько я помню, в какой-то статье в «Сиэтл таймс» говорилось о том, что их обнаружили на складе в одном из административных зданий города.

– Посмотри, – сказала я, указывая за ленточное ограждение.

Я подошла вплотную к ленте и опустилась на корточки, чтобы получше рассмотреть плитку, явно расписанную детской рукой. На другой значилось женское имя Бетани, выведенное красивым почерком с завитками и звездочками вокруг букв. Чуть поодаль я заметила плитку, на которой было нарисовано сердечко, а внутри него – всего три слова: «Люблю тебя навеки». Простенькая надпись, и в то же время это безыскусное выражение любви трогало душу не меньше, чем любой сонет Шекспира.

– Это прекрасно, – прошептала я.

– Согласен, – кивнул Алекс.

Мне вдруг стало холодно, и Алекс набросил свой пиджак мне на плечи.

– Пойдем в ресторан прямо сейчас. Наш столик уже, должно быть, освободился.

Мы вошли в лифт у основания Космической иглы и взмыли на самый верх гигантского сооружения. Алекс взял меня за руку, и мое сердце забилось чаще. Сорок три секунды, которые длится путь наверх, показались мне сорока тремя минутами блаженства. Так, рука в руке, мы вышли в вестибюль и прошли в ресторан. Потом уселись рядом за столиком у окна, из которого открывался прекрасный вид на город. Под столом он снова взял мою руку, и я ее не отняла.

Мы сделали заказ, официантка принесла бокал вина для меня и стакан чая со льдом для Алекса. Я сделала глоток. Приятное тепло разлилось по телу.

– Ну, как тебе здесь нравится? – спросил он.

– Просто замечательно, – с восторгом ответила я, любуясь открывающимся видом. – Даже Лодочная улица видна!

– Она такая крохотная отсюда, правда?

Я кивнула.

– С такой высоты мы со всей своей суетой и надуманными ссорами кажемся ничтожными муравьишками.

– Наверное, именно так нас видит Всевышний, – добавил Алекс.

Я отвела глаза и замолчала. Всевышний. Удостоил ли он своим взором Эллу и Джеймса в день их гибели? Если он заметил их, то почему не предотвратил несчастье? Почему не послал ангела, который отвратил бы их от опасного пути? Почему он забрал их души у меня на глазах?

– О чем это ты думаешь? – спросил Алекс.