Его кожа?
Случилось нечто непоправимое.
Искры костра, возносившиеся в небо с клубами дыма, исчезали среди незнакомых созвездий. Он слышал голоса – мужчины и женщины, горестно спорящих о чем-то. Проступив из ночного мрака, в свете костра вдруг появился ангелоподобный лик совсем ещё юного норсирайского мальчика…
Выглядевшего так, будто его секут палками.
Опустошение это когда ты чувствуешь себя частью чего-то совершенно неодушевлённого, принадлежишь чему-то, что никогда не смогло бы даже понять, что такое веселье. Маленькому мальчику казалось, что Мир сейчас всей своей тяжестью катится прямо по нему, причиняя нескончаемую боль. Его мать и отец препирались невдалеке у костра. Он старался дышать так, как дышали другие мальчики, которых ему доводилось видеть спящими, грудь его колыхалась не больше, чем колышутся скалы, остывающие в вечерней тени и даже сердце его билось медленно и размеренно, хотя мысли и неслись вскачь.
- Он не спит, – не смотря на все его усилия, сказал отец.
- Мне всё равно, спит он или нет, - пробормотала в ответ мать
- Тогда позволь мне сделать то, что необходимо сделать.
Мать колебалась.
- Нет.
- Его необходимо прибить, Эсми.
- Прибить... Ты говоришь о маленьком мальчике как о запаршивевшем псе. Это потому чт…
- Это потому что он
- Нет, - сказала она устало, но с абсолютной убеждённостью, - это потому, что ты хочешь, чтобы твои слова звучали так, будто ты говоришь не о собственном сыне, а о каком-то животном.
Отец ничего не ответил. Высохший куст акации торчал из расположенного между ним и Кельмомасом участка земли, казалось, разделяя ветвями образ Аспект-Импратора не столько на куски, сколько на возможности. Принц осознал, что удивлялся могуществу нариндара, завидовал его Безупречной Благодати, всё время забывая при этом о Благодати, присущей его отцу, непобедимому Анасуримбору Келлхусу I. Но именно он был
Они обрушили на него всю свою мощь, но отец всё равно уцелел…
- Но зачем прислушиваться ко мне? – молвила мать. – Если он так опасен, почему бы просто не схватить его и не сломать ему шею?
Самармас беспрестанно подвывал,
Отец упорствовал.
- По той же причине, по которой я вернулся, чтобы спасти тебя.