— Сочувствую. Хорошая машина…Красивая.
— Спасибо. А у тебя, мужик, пиво классное! — в ответ вяло похвалил парень и впервые внимательно оглядел странную парочку:
— У вас ведь тоже проблемы. Может, помощь нужна?
— Не подскажите, есть тут аптека поблизости?
Хозяин разбитой Ауди пожал плечами:
— Была одна, но её давно раздарбанили. Теперь лекарства — валюта. Скажу тебе больше, папаша, пять продуктовых магазинов на этой улице было, так всё разграбили, растащили, просрали.
— А у вас случайно нет обезболивающего? — с надеждой взглянул в лицо парня Вас Вас.
— Откуда! — удивился тот.
— А в аптечке? — Сенин кивнул на машину.
Лицо напротив озарила широкая парняшная улыбка, собеседник выплеснул себе в глотку остатки пива, тряхнул головой, смахивая со лба чёлку, мешающуюся лучше разглядеть чудака, и искренне подивился наивности случайного знакомого:
— Ха, ха, мужик, ты что с луны свалился? Какой же святой наив теперь держит аптечку в машине! Сам видишь, в какой хлам они мою тачку превратили. Ведь полная жопа!
Вас Вас тоже вежливо улыбнулся. Сердцем измаявшись и духом почти пав, бывший капитан обречённо вздохнул, и покусывая бледные губы от боли, промолвил:
— Вы не могли бы позаботится о моей девочке? — голос его по-стариковски задребезжал, в глазах защипало, отчего Вас Вас часто заморгал. Он снял очки и стал вытирать против воли навернувшиеся слёзы. — А то боюсь, что не дотяну до утра.
Парень подозрительно сузил глаза и на всякий случай отодвинулся на край скамьи.
— Нет, я не заразный, — поспешил успокоить его Вас Вас, — что-то с животом. Похоже язва.
— А-а… — всё ещё недоверчиво протянул парень.
Одновременно Сенин чувствовал на себе настороженный, непонимающий взгляд девочки и, виновато отворачивая лицо с влажными покрасневшими глазами, постарался не видеть её. Ведь она доверилась ему, поверила, что взрослый дядя позаботится о ней, отведёт к родителям, а он… Не хотелось ему отдавать Вику первому встречному, да выхода нет. Иначе пропадёт она одна на улице, такая беззащитная. Так что хочешь-не хочешь, а нужно пристроить её в чьи-нибудь руки.
— Я ведь с внешнего кордона, — Сенин ткнул себе пальцем в погон со звёздочками защитного цвета, потом покосился на малышку. — Ради неё всё бросил.
— Вот как! — удивился парень. — Стало быть, присяге изменил?!
Сенину стало неприятно, что какой-то малолетний пижон фактически назвал его дезертиром и предателем, однако ж он почувствовал, что в таком качестве стал городскому ковбою ближе и понятней. Поэтому, скрепя сердце, кивнул.