Элина терпеть не могла часами сидеть за партой и переписывать страницы из огромной энциклопедии. Все, чему их учил мистер Бернс, Элине было известно уже много лет. Раньше, когда она училась дома, ей доставляло удовольствие спорить со своими преподавателями, здесь же малейшее слово, сказанное поперек, приводило к суровому наказанию: мистер Бернс бил провинившуюся девочку линейкой по костяшкам пальцев.
Но самым страшным было то, что Элина начинала ко всему этому привыкать. Ей казалось, что она становится такой же серой, как и все вокруг. Видя только тесные улочки, темные октябрьские дни и постоянно ощущая голод, она чувствовала, как стремление бороться угасает в ней.
Однако все ее проблемы были несравнимы с тем, что происходило в жизни Трейси. Девочки продолжали тайно встречаться каждый вечер и общались только шепотом, чтобы ни мисс Калверт, ни ее доносчицы ничего не могли расслышать.
В конце недели Трейси сообщила Элине:
— Я не смогу здесь задержаться. Мне необходимо предоставить мисс Калверт расписку, что следующая неделя тут будет для меня последней.
— Но я написала доктору Баттерворту! — воскликнула Элина. — Я уверена, что как только он узнает, что здесь творится, он поможет мне получить деньги.
— Пока ты дождешься от него ответа, пройдет не одна неделя. — Трейси благодарно обняла подругу. — Я очень люблю тебя. Спасибо, что пыталась мне помочь, но ты ничего уже не сможешь сделать.
— А Бен не одолжит тебе денег? Ведь он влюблен в тебя.
— О да, он любит меня. Он приехал сюда за мной из Висконсина и все это время старался заботиться обо мне, но он не верит, что из меня может получиться актриса. Он говорит, что если бы я была действительно талантлива, это бы уже кто-нибудь заметил. Он считает… — в глазах Трейси появились слезы, — он считает, что я все это сама выдумала: и свои способности, и свое желание блистать на Бродвее[3]. По его мнению, чем быстрее я поборю в себе это желание, вернусь домой в Висконсин и выйду за него замуж, тем будет лучше.
— Но ведь это неправда! Я точно знаю, что ты можешь блистать. Ни в коем случае не сдавайся!
Трейси улыбнулась сквозь слезы.
— Я пытаюсь попасть на прослушивание в хор в «Маджестик». Они объявили открытое прослушивание, а это значит, что любой желающий может попробовать свои силы. Завтра я предприму еще одну попытку, а пока мне надо дать старухе Калверт расписку. Не бойся, если меня возьмут, мы уедем отсюда вместе.
Волна счастья накрыла Элину с головой. Как бы это было замечательно — жить вместе с Трейси! Девочка посмотрела на свою красавицу подругу с восхищением. Почему же не всем очевидно, как она прекрасна? И как великолепно она выглядела бы на сцене! Каждый день по дороге в школу Элина проходила мимо театров с сияющими в лучах прожекторов именами звезд. Имя Трейси должно занять свое место среди них.
Прощаясь на ночь, Элина прошептала:
— Удачи тебе на прослушивании!
Трейси поднесла палец к губам:
— Все актеры ужасно суеверны. В театре считается, что пожелание удачи приносит неудачу. Пожелай мне лучше ни пуха ни пера.
— Ну тогда ни пуха ни пера тебе завтра, — засмеялась Элина.
Следующий день выдался дождливым и холодным, и поверх ненавистной школьной формы Элине пришлось надеть шерстяное пальто и шапку. Ветер, свистевший среди высотных зданий, легко проникал сквозь множество слоев одежды, словно насмехаясь над ее ничтожными усилиями сохранить тепло. «Сегодня тебе полагается замерзнуть, — как будто думал ветер, — и ничто не сможет этому помешать».
Когда тем же вечером Элина, едва волоча ноги, поднималась по ступеням «Пристанища страждущих», она думала только о Трейси и ее прослушивании. Интересно, взяли ли ее в хор?
ebooksa