— Ага, скоро. Так же скоро, как ты приехал, — пробормотала я. — Неужели и тебя очаровала эта белобрысая курица.
— Правильно, я бы тоже ушла, — раздался над самым ухом тихий женский голос. Я обернулась, и меня моментально накрыло волной холода и страха. Рядом на дороге никого не было.
— Вы… вы кто? — прошептала я, не зная, что делать — броситься назад и рассказать все отцу и Яну или идти дальше, никого не пугая.
— Уйти — это всегда лучше, — сказал голос. На этот раз он был спокойный и добрый, и, кажется, до боли знакомый. — Пойдем в тень, здесь очень жарко.
И я пошла.
Сквозь неплотно задернутые шторы пробивалась всего одна узкая полоска солнечного света и ложилась прямо на мое лицо. Я поморщилась, повернулась на другой бок и обнаружила, что проснулась. В комнате было душно и тихо. Да, именно, тихо. Несколько минут я лежала и слушала эту тишину, слушала отсутствие голоса, который преследовал меня вчера до самой ночи, то надолго замолкая, то неожиданно появляясь. Эта знакомая интонация, слишком мягкий, не всегда различимый звук «р» и мысли, которые я тысячу раз слышала в голове Алисы, когда она была жива. Будто бы даже сейчас, спустя два года после смерти, эта боль продолжала её терзать. Та самая боль, которую я считала неважной, пока она не утянула мою подругу на тот свет. Как такое возможно? Словно исходивший из невидимого призрака, её мысленный голос звучал здесь и сейчас. В основном он говорил о себе, но наблюдал за всем, что происходит, и мог высказать свое мнение. И самое главное — он знал и понимал все, что я чувствую. Каждую мысль, каждый страх, каждое мое желание. Голос говорил мягко и вкрадчиво, озвучивал мысли, которым я не решалась дать волю. И хотя я не понимала, что ему может быть нужно, у меня не получалось бояться, думая об этом голосе как о призраке. Я боялась только сумасшествия.
Я встала и открыла окно, накинула халат прямо поверх пижамы и уже взялась за ручку двери, чтобы выйти, как вдруг эта огромная мысль заставила меня замереть. Ощущение того, насколько мне не хотелось никуда идти. Не хотелось выходить из комнаты и видеть мать — ей уже хватило воли, чтобы спровадить своих дружков, но не хватило, чтобы совсем перестать пить. Не хотелось видеть Филю, который каждый день трогал своими руками это мясо. Не хотелось видеть ни Кука в его вечно веселом настроении, ни девочек-сборщиц, которые день за днем одерживали маленькие победы над своими мрачными мыслями, в отличие от меня. Я стояла с четким пониманием того, что у меня просто нет сил жить этот день. Я посмотрела в большое зеркало на дверце шкафа и увидела свое лицо. Бледное и невыспавшееся, с растрепанными длинными каштановыми волосами, выступающими скулами и большими светлыми глазами, оно вдруг показалось мне красивым. Я сделала шаг и посмотрела на себя внимательнее.
— Почему ты не хочешь жить? — спросила я свое отражение. — Ты красивая. Вся твоя семья жива, здорова, и борется за то, чтобы наладить свою жизнь. У тебя есть преданный и любящий друг, и, наверное, даже не один. Ты нравишься людям, они видят тебя милой и веселой, потому что ты умеешь ей быть. Ты можешь сама зарабатывать деньги. Ты умеешь видеть и ценить красоту окружающего мира. Ты талантлива, тебе всегда легко давались любые предметы. Тебя не били и не насиловали, не травили в школе, не выгоняли из дома. Твоя жизнь не несчастнее, чем жизнь других людей — просто ты видишь её такой, ты сама такой её делаешь. Почему ты позволяешь этой мысли жить в твоей голове?
Но мне нечего было себе ответить.
— Леся, — от неожиданного громкого стука я подпрыгнула на месте. Дверь тут же приоткрылась и там показался Филя. — К тебе там пришли.
— Кто?
— Этот… как его… — Филя почесал затылок. — Забыл.
— Забыл к вашим услугам, — Кук положил руку на плечо Филе и отодвинул его в сторону лестницы, по которой тот поспешно удалился. — Я, конечно, ничего не имею против полуголых девушек, но ты ничего не хочешь мне сказать?
— Что? — и как только я произнесла это, я обернулась и посмотрела на часы рядом с кроватью, которые показывали 14:23. По спине побежали мурашки. — Господи, я же сегодня работаю. Кук, прости, я смогла заснуть только на рассвете и… просто забыла.
— Я смотрю, отличная память — это ваше семейное достояние. Я сказал отцу, что ты попросила через меня ещё один отгул по семейным обстоятельствам, но, Леся, вообще-то так не делается.
— Я знаю, прости. Я постараюсь, чтобы это не повторилось.
Кук помолчал, разглядывая мою комнату и, видимо, раздумывая, продолжить ли воспитательную беседу. Но, похоже, решил, что с меня довольно.
— Если ты соберешься за двадцать минут и будешь паинькой, то мы прогуляемся и я, может быть, расскажу тебе интересную новость.
— Какую новость?
— Одевайся, и возьми велик.
ebooksa