Хозяин теней

– Слушаю. Если вы насчет китайской вазы, то ее уже выкупили.

– О! – доносится того конца женский вздох.

Ну конечно. Теодор закатывает глаза, прежде чем ответить, растягивая слова:

– Мисс Карлайл, я полагаю?

– Мистер Атлас, – соглашается трубка. – Я оставляла вам свой номер, но вы не перезвонили.

Это звучит то ли как вопрос, то ли как утверждение, но разбираться в интонациях той, кого Атлас предпочел бы не вспоминать, у него нет никакого желания.

– Я его потерял, – без зазрения совести отвечает он. В трубке хмыкают. Не поверила?

– Поэтому я звоню вам сама. Я хотела бы уточнить дату нашей следующей встречи. Мы так и не поговорили о моей работе, если помните.

Естественно. Обсуждать скучный диплом по мифологии, которую он изучил вдоль и поперек, Атласу не хотелось, поэтому он заставил болтливую девицу рассказывать все самой. Урок кельтской теологии оказался куда полезнее, чем предполагала мисс Карлайл: Теодор смог сделать недвусмысленный вывод, что она знает слишком многое для человека, которому требуется чья-либо помощь, не может держать полученные знания при себе и рвется спорить всякий раз, как ее мнение не совпадает с мнением окружающих. Так ли нужно ей менторство Теодора, как она сама утверждает?

– Мисс Карлайл, мне кажется, вы заблуждаетесь, – с притворной вежливостью произносит он. – Я ничем не смогу вам помочь.

– Сэр?

– Вы вполне можете обойтись одной головой – своей, благо, она у вас есть.

Клеменс неуверенно вздыхает, и Теодор уже надеется, что буря миновала, когда она вдруг спрашивает:

– Вам настолько противно мое общество? Потому что, честно говоря, общаться с вами мне было приятно.

«Что только доказывает, насколько одинокой вы себя чувствуете в этом городе, раз согласны даже на меня», – хочется ответить Атласу, но он сдерживается, предчувствуя очередной урок вежливости от Бена, если тот вдруг узнает об этом разговоре.

Клеменс Карлайл перестала быть подозрительной и до неприличия знакомой в тот момент, когда Теодор понял, что она – не реинкарнация, не новое воплощение, не причуда судьбы и совсем не связана с людьми его далекого прошлого. Она – обыкновенная дочь обыкновенных родителей, воспитанная в двух культурах, отчего-то жадная до знаний, как героиня известной детской книжки, о которой Бен в юности готов был трещать днями и ночами. Все еще вызывающая смутные сомнения – только из-за мимолетного сходства во внешности, которого он старается не замечать, – и заставляющая его чувствовать раздражение, она никак не вяжется в его мыслях с образом послушной отличницы, какую из себя строит.

С этой девицей явно что-то не так, и она все еще представляет собой сплав из низменного любопытства и неопределенного чувства, которое Теодор не спешит как-то называть. Но разбираться в ее психологии он не собирается. Он сделал свои главные выводы – теперь она не его проблема.

– Простите, мисс Карлайл, мне пора, – резко говорит он и бросает трубку, не дослушав ее торопливую речь до конца.

Бен был бы им доволен: Теодор даже извинился, перед тем как прервать неинтересный ему разговор.

Телефон разражается трелью, не успевает он сделать и пары шагов. Девица Карлайл ведь не заявится к нему в лавку, если он будет игнорировать ее звонки? Трубку он так и не снимает.