Хозяин теней

Но лучше покидать дом, чем оставаться в четырех стенах с молчаливой Нессой.

Она не говорит ни слова. Не отвечает на редкие вопросы, не приветствует его по утрам и не прощается вечерами. Она молча встречает его к завтраку, утирая украдкой слезы, когда думает, что Серлас не видит. Молча стирает вещи, убирает в доме, молча готовит обеды и ужины. Молча сидит у камина, изредка подбрасывая в него поленья.

Серлас больше не слышит ее тихих песен.

Он плохо спит. Плохо ест. Плохо… живет. Ему кажется, что весь мир его сужается, сжимается чьей-то огромной рукой в одну точку, уменьшается до размеров бледного лица в обрамлении тонких русых волос. Зеленые глаза Нессы глядят теперь куда угодно, только не на него. Губы делают что угодно – приоткрываются в такт дыханию, бормочут немые фразы, кусают дрожащие пальцы – только не говорят.

Эту тишину в их доме-коконе можно потрогать рукой. Ах, если бы ее можно было разорвать!

– В моей утробе растет дитя, которого я не желала.

Почему земля не разверзлась под ногами Серласа и не забрала его в преисподнюю, если страшные слова, напророченные гадалкой в притоне, уже были произнесены?

– Кто… – Серлас с трудом находит в себе силы, чтобы задать вопрос – но не взглянуть на жену. – Кто его отец?

Несса молчит. Кусает губы, обнимает дрожащими руками живот, обтянутый тканью простого ситцевого платья, и прикрывает глаза, словно это может помочь ей спрятаться от правды.

– Ты не скажешь мне?..

Она рвано вздыхает и поворачивается лицом к огню, так что в светлых прядях отражаются рыжие всполохи его искр. Серлас замечает, как ее глаза наполняются слезами, и они льются по щекам на ее скрещенные руки.

– Несса… – Он с трудом выдыхает ее имя, а она дергается и вжимает голову в плечи. Будто имя ее – хлыст, и он невольным словом оставляет на ее теле раны.

«Я имею право знать», – думает Серлас, сидя в кресле. В камине тихо потрескивают догорающие угли, пустая комната медленно погружается в ночной полумрак. Несса ушла, вновь не бросив напоследок ни слова, еще час назад, и теперь он предоставлен самому себе. Фоморовы демоны в его мыслях беснуются и пляшут на остатках былой уверенности.

«Я хочу знать».

Незнание душит его, а мучительное любопытство жжет, точно пламя. «Я хочу знать». Он пытается отвлечься, вернуться к раздумьям об оставшейся в хлеву кобыле, которую неделю как надо подковать, к остаткам сена, которое, должно быть, уже отсырело. Домашний скот голодает и мерзнет под этим проклятым дождем, пока они с Нессой прячутся в доме и…

Глупости. Нет их с Нессой и никогда не было. Есть она. И есть он. Забытый жизнью мужчина, по воле случая оказавшийся рядом с молчаливой печальной женщиной.

Серлас хмурится – в который раз за этот вечер. Он не любит тайны, не любит загадки. Но в его недолгой жизни их, увы, предостаточно.

Последние угли гаснут под шум дождя. Серлас остается сидеть в полной темноте, не замечая, что из-за двери за ним украдкой наблюдает Несса. Она гасит огарок свечи и уходит, тихо шелестя по полу подолом ночной рубашки.

* * *

Утром становится спокойнее и светлее: тучи, затянувшие небо над Трали, лениво рассеиваются и уступают место слабым солнечным лучам. Полноводный океан сердито шумит, набегает на берег, но вскоре и он прекращает свою незримую битву с Ллиром[12]. Город впервые наполняется шумом, церковные колокола звонят, зазывая на площадь.

Несса выносит на задний двор чистое белье и исчезает за домом. Пока ее нет, Серлас чинит дверной замок в ее комнате, а потом, закончив, возвращается в гостиную.