Бабочка

– Не хочу! – сказала Алина.

– Жаль, – Елена Дмитриевна пожала плечами. – Но если ты не хочешь работать со всеми, тогда мы не хотим водиться с тобой. Иди, стой в углу. А мы приберемся и будем играть в «съедобное-несъедобное».

Вся группа застыла в изумлении: Елена Дмитриевна наказала Алину! Самую могущественную девочку!

– Ах, так? Тогда я напишу записку фее, – нахмурилась Алина. – Она такое сделает… Такое…

Она грозно сдвинула брови и даже топнула ногой, чтобы хорошенько напугать Елену Дмитриевну. Но та только рассмеялась.

Алина просидела в углу до самого вечера, царапая карандашом записки. Ребята косились в ее сторону с опаской, но потом, видя, что ничего страшного не происходит, забыли про Алину.

С Еленой Дмитриевной оказалось очень интересно: она знала много разных игр, пела детям смешные песенки и сама хохотала заразительно.

Алина писала записки и тайком глотала слезы. Впервые в жизни ей было так горько.

* * *

– Что там? – спросил Сергей Иваныч у своего помощника Леши. Леша молча выложил на стол целый ворох смятых, исписанных карандашом бумажек. Сергей Иваныч начал читать их вслух, разворачивая по одной.

– «ХАЧУ, ЧТОБ ЕЛЕНИ ДМИТРИВНИ СЛАМАЛИ РУКИ И НОГИ». «ЧТОП ЕЕ ПОСАДИЛИ В ЯМУ И КАРМИЛИ КАКАШКАМИ». «ПУСТЬ ОНА СИДИТ АДНА С ТАРАКАНАМИ В ТЕМНАТЕ И АРЕТ ПАКА НЕ ТРЕСНЕТ». «ЧТОП ЕЙ ШКУРУ СПУСТИЛИ». «ЧТОП У НЕЙ В ЖИВОТЕ ЧЕРВЯКИ ЗАВИЛИСЬ». «ПУСТЬ ОНА СДОХНИТ, ПУСТЬ ЕЙ АТРЕЖУТ ГОЛАВУ».

– Да… Ну, это знаете ли, уже ни в какие ворота, – сказал Сергей Иваныч и огорченно покрутил головой.

– Леша, возьмите это дело на свой контроль. Подключите людей… Всех, кого потребуется. Ситуация, как я понимаю, очень серьезная.

* * *

Елена Дмитриевна в садике больше не появлялась. Спустя несколько месяцев ее изуродованное тело обнаружили в городском коллекторе: полуразложившийся женский труп, лишенный кистей рук и стоп, застрял в стоке вместе с кучей мусора, что вызвало небольшое подтопление теплотрассы. Горячая вода сильно обварила тело, поэтому аварийщикам пришлось вылавливать его из зловонной коричневой жижи кусками, как мясо из бульона. Вероятно по неаккуратности, они упустили голову. Так что тело удалось опознать только по метке детсадовской прачечной с именем и фамилией, каким-то волшебством сохранившимися на остатках белого халата.

Алина была довольна своей феей. Фея продолжала жить в музыкальной шкатулке и по-прежнему исполняла все ее желания. Достаточно Алине написать записку и положить ее в шкатулку. А шкатулку поставить на ночь в одно заветное место: на стол в кабинете папы. Там-то и творилось все волшебство. Может быть, потому, что именно папа когда-то подарил Алине эту шкатулку на Рождество.

Мотыльки

– Побыстрее нельзя?

Голос Инки проплыл по салону, томный, раскисший как простокваша.

Игорь услышал жену словно издалека. Помотал головой, стряхивая сонное оцепенение. Перед глазами все плыло – и сплошная разделительная полоса на сером асфальте, и в облаке пыли – TIR Х123МО: непроницаемо серая задница трака с таксой на консоли выше номера. И ведро справа на крюке.

На хрена ему это ведро, разозлился Игорь, глядя на гипнотическое помахивание цинковой емкости. Кинул взгляд в зеркало – облако пыли было и там. Еще одна такая же длинная жопа прется. И, судя по взятому разгону, собирается нагнать первую.

«А не пошли бы вы все!» – решил Игорь. Включил омыватель: грязные струйки сбежали на капот, дворники заскрипели, растирая прилипшие трупы насекомых. Тоже еще психованные. Несутся не пойми куда… И откуда их тут столько? Вода в бачке уже на исходе.