Бабочка

Игорь схватил жену за руку, но упрямая Инка вырвалась и, пританцовывая, побрела вдоль могил, разбирая и читая вслух надписи на памятниках.

– Шевцовы Надежда и Михаил, Григорьева Оксана, Шелепов Валентин, 1 мая 1979 года. Хм. А тут? Лобова Елизавета Геннадьевна, 1985–2001; Лобов Алексей Евгеньевич, 1983–2001; Аркадий Леонидович Веселов, 1982–2001, 5 мая 2001; покойтесь с миром! Зайцева Марина Игоревна, Зайцев Вадим Константинович, Зайцев Олег Вадимович, Зайцева Лариса Вадимовна. Целая семья, брр… И тоже в 2001. Почему они все в 2001 умерли? Это странно.

– Странно, – согласился Игорь. – Может, погибли? В аварии разбились?

– Может. Смотри, по-моему, у этих насекомых оргазм.

Инка засмеялась. Игорь отвернулся, не желая видеть белесый трепет, агонизирующее подрагивание мотыльков над могилами. А этот ужасный звук. Вшшш… Вшшуррр… Вшшш… Вшуррр… Вшшш…

Он вспомнил собственные недавние конвульсии на потном теле жены и содрогнулся: как Инка может здесь шутить? Что за кривляния?

У него закружилась голова.

– Послушай, пойдем отсюда, – повторил он. – Добром прошу!

Инка уставилась на мужа, в ее глазах заплясали черти.

– Инна. Если не пойдешь – брошу тебя тут одну. Оставайся! А я слышать не могу, как они тут шелестят…

– Ты что, охренел?!

Игорь развернулся и широким размашистым шагом двинулся к машине.

– Что ты можешь слышать? Их же не слышно вообще! – крикнула сзади Инка.

Игорь не обернулся. Шорох крыльев сводил его с ума.

Добежав до машины, он сел за руль, повернул ключ зажигания и выжал газ. Двигатель взревел.

Спустя секунду Инка присоединилась к мужу. Плюхнулась на свое место, пристегнулась ремнем. На лице ее, словно высеченное в камне, читалось характерное выражение: «Королева оскорблена. Все человечество в опале до конца времен».

Не глядя на жену, Игорь развернул машину, вдавил педаль газа в пол и помчал назад, к оставленной позади трассе.

Когда они вернулись к отворотку, приведшему их к странному придорожному кладбищу, солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев. На трассе царил полумрак.

Дорога и все детали пейзажа сделались в сумерках одинаково плоскими и тусклыми, как старый измятый картон.

Хорошо бы остановиться, думал Игорь, гоня машину вперед.