Двойник

На сцене вновь появляется Его Величество Случай. Офицер местной военной части, оставив свой личный автомобиль в сервисе на ТО, следовал к своему месту службы на троллейбусе, которым управлял Яго. К этому времени все войсковые части Дальнего Востока и Сибири, под подпись ознакомленные с приметами сбежавшего из Новосибирска инопланетянина, вели пока еще безуспешные его поиски. Военный офицер узнал Яго в отражении, случайно взглянув в салонное зеркало заднего вида, когда дверь в водительский отсек была открыта. Прибыв на место службы, офицер тотчас же связался с компетентными людьми. Спустя пять часов в депо тихо пришли сотрудники управления ФСБ, тихо скрутили Яго, дождавшись его возвращения со смены, и тихо в темном микроавтобусе с тонированными стеклами увезли, как сказали бы, «в неизвестном направлении». С тех пор и поныне галактионец живет — существует — в Омске на том же положении, что и в Новосибирске: никуда не ходи, нигде не светись, куча исследований и поиск правды — кто он такой. Если с работниками транспортного депо Яго хоть немного разговаривал, то с омскими силовиками продолжил молчать так же, как и с новосибирскими, стоило медикам или военным обратиться к нему с любым вопросом. И не выдавливал он из себя фраз длиннее пяти слов до тех пор, пока вчера не увиделся с ним — подполковником Сезоновым.

— Товарищ полковник, разрешите?

— Заходите, Валерий Игоревич. Заходите…

— Мне нужно личное досье на советника Владыкину и старшего лейтенанта Калдыша. Хочу знать конкретнее и полнее, с кем в связке работаю. Они дали мне информацию о жизни и физическом здоровье пришельца, а я про них сам ничего не знаю.

Селиванов молча кивнул, приглашающе указав ладонью в сторону кресла, прошел к стационарному телефону на своем столе и, набрав короткий внутренний номер, поднял трубку с аппарата. Ему ответили быстро.

— Светлана Павловна? Полковник Селиванов. Есть возможность поднять дела на Владыкину и Калдыша?.. Оригиналы… Сейчас… Для ознакомления… В течение часа, думаю… Да… Хорошо, спасибо. — Селиванов положил трубку и посмотрел на Сезонова: — Когда поднимут, наберут, я вам сообщу. Несколько минут.

— Спасибо, — Сезонов кивнул из кресла.

— Как успехи? — оправив китель, полковник опустился на свое место за столом.

— В целом всё хорошо. На вопросы отвечает, последовательно и ясно. Достаточно распространённо, чтобы можно сделать вывод о его жизни среди людей.

— Он не позволяет себе ничего нового из «шуток»? Вы не ведётесь?

— Никак нет, всё штатно. Но я к вам еще по одному вопросу, Владимир Дмитриевич.

— Слушаю, — удобнее сев, полковник обратился в слух.

— Буду говорить как есть.

— Пожалуйста.

— Вопрос касается, конечно, пришельца. Я понимаю, что и в Новосибирске, и здесь у вас за короткое время знакомства с новоприбывшим из другой вселенной было налажено и на практике отточено взаимодействие. Какое никакое, оглядываясь на нежелание сотрудничать со стороны галактионца, но хотя бы между службами и управлениями, врачами и военными друг с другом. Ну, в каком смысле «взаимодействие»: выстроены, насколько понял, линии поведения, зависящие от совершаемого объектом. И эта схема, эта цепь проявила себя очень хорошо, и доказательство тому следующее: никто из гражданских не знает о существовании инопланетянина, схожего с человеком, и те первые свидетели появления пришельца у нас не вынесли всё в народ. Даже высшее командование еще не знает о всех событиях с точностью до знака.

— Что, кстати, не есть хорошо, считаю, — перебил Селиванов, — но при этом я до сих пор, спустя уже столько недель, пока не настроен обращаться к Москве, открываться перед ней и открывать всё. Поэтому вышел только на одного вас пока что. Ну и генерала Фамилина. Если бы сразу сообщили о произошедшем — что Новосиб, что мы, едва типчик попал к нам, — еще можно было залатать все дыры непонимания и заручиться более высокой поддержкой по всем пунктам. А вышло так, что и соседи наши умолчали, и мы вслед за ними. Сами разгребали и разгребаем до сих пор наше общее «дело». Ошибка? Не знаю, возможно, но не великая. Было бы ошибкой, случилось что страшное, непоправимое. Пока у нас, в Сибири, всё под контролем, волноваться не о чем. И при этом не может и не должно так продолжаться — открыто действовать на своей территории, но не пускать на нее Москву. В одной ведь песочнице! Только мы, сибиряки, играем, повернувшись спиной, в то время как остальные показывают друг дружке, какие фигурки слепили.

Подполковника позабавило сравнение омским начальником сложившейся ситуации с детской игровой площадкой. Думая, что в беседе настал подходящий момент, Сезонов осторожно предложил:

— Может, пришло уже время, прямо сейчас направить всю информацию Москве? Пока действительно не доигрались до одиночек. Данных скопилось достаточно, на целую папку. Контроль будет обеспечен, это я оставляю за собой, обещаю.

Селиванов глубоко и серьезно задумался, глядя куда-то в угол и сложив руки под подбородком, повернулся в своем кресле. Сезонов терпеливо ждал. Он готов услышать любой ответ, положительный либо отрицательный, поскольку и на тот, и на другой подготовил оправдания и контраргументы.

— Сам прекрасно понимаю, что в некоторых ресурсах, полномочиях мы ограничены, — негромко произнес полковник спустя минуту. — Что тут надо заниматься более… углубленно, что ли. Что, возможно, в дальнейшем мы не сможем многое обеспечить, чем Москва, в силу разных причин.