— Во избежание повторения таких ситуаций предлагаю составить внутригрупповой документ, — сказала Сандра. — Что-то, что будет регулировать принятие решений. Например, касаемо репертуара, обложек...
— Это на**й! — сходу отверг я идею. — Это как жениться с брачным контрактом.
— Брачный контракт защищает...
— Вп**ду такую защиту! — психанул я совершенно. — Если ты в отношениях не можешь бросить на кон всё и даже больше, чем у тебя есть — тогда на**й вообще такие отношения? Дрочи х*й, е*и шлюх. Бумажками нужно жопу в сортире вытирать. Рядом со мной чтоб этого говна вообще не было.
— Устная договорённость? — вздохнула Сандра, поняв, что спорить со мной бессмысленно.
— Туда-сюда, — поморщился я. — Ладно, впредь будем советоваться.
— А мне нравится обложка! — заявила упрямо Вивьен, держа в руках экземпляр альбома. — Я гляжу на неё и чувствую одиночество, которым переполнены наши песни. И ещё — силу, которой переполнены наши песни. Тоску, боль и веру, которыми переполнены наши песни. И честное слово, если бы мы стояли все вчетвером лицом к слушателю, это было бы глупо и неуместно.
— Слушай свою лучшую половину, — сказал я и протянул Роме руку. — Херни не скажет.
— И помни, благодаря кому она всё ещё может говорить и функционировать, — добавил Иствуд. — Думай о том, где бы ты был без этого человека.
Рома не отвечал. Только сопел. И то хлеб с майонезом, как говорится.
— Так, а теперь вы все, творческие личности, подпишите мне ваш альбом, и я, счастливая, поведу вас на самые важные переговоры в ваших виртуальных жизнях! — воскликнула Сандра.
Мы подписались все. И даже Рома. Даже Вивьен, которая ненадолго подвисла (она, по ходу, раньше вообще никогда особо не писала), но всё же вывела: «Вивьен Дэй, клавишница». Остальные ограничились просто именами.
— Охренеть, — улыбалась Сандра. — Чувствую себя, как школьница, у которой день рождения.
TRACK_66
В тронном зале не было трона. Вместо него появился длинный стол. С нашей стороны стояло пять стульев, которые мы и заняли. Слева направо: Рома, Вивьен, Сандра, я и Иствуд. Сандру посадили посередине, чтобы ей было удобно вертеть на х*ю всех собеседников.
А их было не так чтобы много. Всего-то трое, и всех троих я знал.
Посередине сидел Палыч (который Чехов), слева — Федя, а справа — Доброжелатель.
— Хорошо собрались, — нарушил я молчание. — Напитки-то будут? Или каждый за себя?
Сандра пнула меня под столом и громко подумала: «Не смей тут вытаскивать бутылку!»
Да я и не собирался. Что я, дурак, что ли?