— Раз, два, три!
Бах! Бах! По дому напротив разносилось эхо.
— Ха-ха! Я мертвецки пьян, а она мертва и не пьяна! — осклабился Шлехтвег.
— Игра слов, не так ли? — спросил Селиг. — Но это стоило сказать, мой дорогой друг.
— Да, да, это почти рифма: вода льется, хорошо пьется. Это благословение покойнице Стурмфедер.
Мебель словно крушил античный бык. Шкафы развалились, стекла разлетелись на мелкие осколки.
— Это гроб! — взревел Бильсен и начал яростно бить в ладоши.
— Хорошее дерево, оно всё выдержит!
Гроб прыгал и прыгал. Похоже, что это, сжав лапы, прыгает сколопендра.
— И как забивают гвозди! Бах! Бах! Бах!
Графин с кюммелем тоже опустел.
Ох!
В плотной тиши ночи гулко хлопнула дверь.
— Дверь Стурмфедер!
И тут же от сильнейшего толчка открылась другая.
Невероятный гул, словно шла толпа, доносился со скрипучей лестницы.
— Сколопендра!
— Они идет к нам!
— Тысяченожка… Вес тысячи лап на ступеньках, — вслух подумал Селиг. — Интересно, лестница выдержит.
Он взял горящую лампу и, шатаясь, сделал два шага к двери. Но ему пришлось поставить лампу на стол и сесть.