Дэн поставил пакет на пол, стянул с себя мокрую куртку и остался в черных джинсах и обтягивающей широкие плечи темно-синей футболке. Лиза невольно скользнула взглядом по его голым рукам – сильным, загорелым, с выступавшими венами. И поспешно отвернулась, испугавшись, что Дэн заметит ее взгляд и истолкует его неверно. Или, наоборот, верно.
Они разложили прямо на ковре в большой комнате книги и тетради, исписанные каллиграфическим почерком. Лизе отчего-то представлялось, что почерк у Дэна должен быть непонятным, что буквы у него скачут по строчкам хаотично, как воробьи. А оказалось, он пишет аккуратно и разборчиво. Она не удержалась от похвалы и заявила, что все записи в этот вечер делать будет он, потому что у нее почерк как раз кошмарный. И даже показала удивившемуся и усомнившемуся в этом мужчине свой конспект.
– Лиз, тебе надо было в мед поступать. Тебя бы за почерк без экзаменов приняли, – отреагировал с улыбкой Дэн, сразу же оставив безуспешную попытку разобрать хоть слово в «арабской вязи», испещрявшей страницы Лизиного конспекта. И эта шутка насчет почерка наконец-то разрушила возникшую между ними неловкость.
Они пролистали все книги несколько раз, включая сборники рассказов: вначале в поиске заглавий, состоявших из четырех слов, потом перебрали все названия по новому кругу, на этот раз подставляя на место завершающего фразу слова первое из каждого названия. Прислонившись спиной к дивану и вытянув длинные ноги, Дэн скрупулезно записывал в тетрадь все, что диктовала ему Лиза. Но их поиски так и не увенчались успехом. Они лишь получили, как пошутил Дэн, два десятка новых названий для детективов – хоть в издательство отправляй.
– Я ошиблась, – со вздохом признала Лиза. Дэн отложил тетрадь и снял очки.
– Нам не хватает звеньев.
– Страшно представить, каким следующим будет «звено», – мрачно ответила Лиза и предложила сделать перерыв. Она пригласила Дэна на кухню, заварила чай и сделала бутерброды.
– Я реально не понимаю, что происходит, Лиз. Веришь?
Она молча кивнула и подвинула ему тарелку с бутербродами. Дэн взял один, не обратив внимания, с сыром берет или ветчиной, и так же рассеянно откусил.
– Я могу опять ошибаться, но кое-что общее в этих трех книгах все же есть, – сказала вдруг Лиза. Дэн замер с бутербродом в руке и вопросительно поднял брови. – Действие в них происходит летом.
– Точно! Один из этих романов даже вышел дополнительно в серии «Летний детектив». Но это сходство слишком незначительное, Лиз.
– Угу. Поэтому мы и не обратили на него внимания. Что у тебя может быть связано с летом, Дэн?
– Да что угодно!
– Может, какой-нибудь курортный роман? – предположила она, постаравшись, чтобы голос звучал как можно более непринужденно, небрежно.
– Да вряд ли… – ответил Дэн, но все же призадумался. И то, что он, возможно, припоминал свои интрижки, неприятно кольнуло Лизу. – Мутная история, – наконец произнес он. – Вот это все. Я даже предположить не могу, кому и зачем понадобилось убивать невинных девушек. И какое отношение к этому имеют мои книги? Убийца перечитал детективов и возомнил себя Мистером Зло?
– А может, он – махровый графоман, который позавидовал твоим таланту и славе?
– Да один фиг! – выругался Дэн. – Лишь бы убийцу нашли, и поскорее.
– Похоже, мы с тобой сделали все возможное, Дэн.
– Угу, – удрученно согласился он. – Одно утешает: на этот раз тут нет никакой чертовщины. Криминальные истории – это мне как-то ближе и понятнее. Хотя вот Ивасин уже посоветовал мне завязать с детективами и начать писать детские сказки. – Лиза спрятала улыбку, поднеся к губам чашку с чаем. – Лиз? – окликнул ее вдруг Дэн. Она подняла на него глаза, решив, что его осенила какая-то идея. – Почему ты сегодня соврала мне?
– Я? Соврала? – удивилась Лиза.