– Весенин! – воскликнула Лиза с наигранным возмущением и замолчала. Он усмехнулся и бросил на нее короткий взгляд.
– Скучный план? Ладно. Тогда давай для начала узнаем, что там за дурные вести приготовил Петр. Потом, если у нас не пропадет аппетит, позавтракаем где-нибудь. Потом я отвезу тебя на занятия, потому что не хочу, чтобы ты пропускала их. Ну а потом, вечером, решим, что делать дальше.
– У тебя есть невеста, – глухо сказала Лиза и отвернулась к окну.
– Невеста? – удивился Дэн.
– Амалия сказала моему отцу, что вы собираетесь пожениться. И не ври, что она – твоя сестра и я все не так поняла.
Дэн протяжно выдохнул и перестроился в другой ряд.
– Лиз, Амалия действительно не моя сестра. Но и то, что мы собрались жениться, – утверждение спорное. Да, мне еще предстоит разговор с ней. Но пусть тебя это не беспокоит.
Она кивнула, но спокойной не выглядела. Наоборот, вцепилась пальцами в сиденье и чуть подалась вперед.
– Ну что еще, Лиз? Или ты жалеешь о том, что произошло?
Она мотнула головой, и у него отлегло от сердца. Свой ответный вопрос, как она собирается поступить с женихом, Дэн придержал, потому что для себя все решил: он не отступится, на этот раз не уйдет в сторону, что бы там ни говорила ему Лиза раньше на примере его книжных героев. Язык тела, язык взглядов оказался куда искреннее слов.
– Эту книгу, «Снежный вальс», ты посвятил Амалии? – спросила Лиза и села к нему вполоборота. И хоть ни в ее вопросе, ни в ее взгляде, ни в тоне не было ничего смешного, он невольно улыбнулся.
– Сразу видно, что ты не читала роман.
– И не собираюсь!
– Зря. И не потому, что он так хорош. Хотя, говорят, неплох. А потому, что тогда ты бы не задавала мне все эти вопросы.
Он нашел место для парковки, остановил машину, а затем наклонился к Лизе и поцеловал ее.
– Это первый на сегодня. Но не последний, – предупредил он девушку. Увидеть ее улыбку и счастливый блеск в темных глазах оказалось для него лучшим подарком.
Он не любил кабинет Петра. И не только потому, что чувствовал себя в этой казенной обстановке виноватым, будто натворил чего. Но еще потому, что и Петр в служебных стенах вел себя по-другому. Становился излишне официальным, суровым и мрачным, словно обстановка угнетала и его. За все годы их дружбы Дэн был здесь лишь несколько раз – еще в те времена, когда готовил серию книг про вымышленного следователя и консультировался с Петром. Но потом, когда их общение переросло в дружбу, встречаться они стали на нейтральной территории и нередко выбирали полюбившийся им ресторан «Мельница». А сегодня Ивасин вызвал Дэна в свой кабинет, и это уже было плохим знаком.
За годы в кабинете ничего не изменилось: на столе громоздились все те же лотки для бумаг, жужжал тихонько старый компьютер, в белой кружке с темным подтеком на боку остывал чай. Ремонт тут так и не сделали, на стенах выцветали все те же обои невнятного цвета, пятно на линолеуме возле правой ножки стола тоже казалось знакомым. На подоконнике все так же чахла в расколотом горшке бегония. Дэн перевел взгляд на сидевшего за столом Петра и внезапно подумал, что Ивасин тоже не менялся. Выглядел друг немолодо, старше своих сорока восьми лет, но и тогда, когда они познакомились, имел такие же морщины на лбу, залысины и въевшийся в кожу загар. Похоже, следователь, как и время, законсервировался в этом кабинете.
– Ну что, Весенин? Опять я к тебе с дурными вестями, – вклинился в его мысли голос Петра. Дэн встрепенулся и заморгал. – Прямо с утра, уж прости.
– Давай, Петь, валяй. Сразу к делу.