Но прошло еще два года, прежде чем сила Неллет позволила ей совместить нереальность сна с реальностью материка, о котором она знала лишь из учебников и рассказов учителей. Если бы Агейя хоть что-то рассказывала нам о своей прошлой жизни, думала она, раз за разом пытаясь и терпя поражение за поражением. Если бы. Я бы знала, куда направить усилие.
Нужный сон явился на исходе второго лета. Кончался месяц отдыха, через неделю начинались занятия. По утрам в саду стояла зябкая прохлада, но днем солнце палило, выжаривая траву до тончайшего звона. Калема и Натен не было в пансионе, они уехали домой еще месяц назад. Да почти никого не было, и Неллет гуляла одна, много читала и думала. Стараясь то отогнать мысли о том, что происходит за океаном, и дальше, за огромными пространствами материка, уводящими туда, на западное побережье, где садится солнце. То наоборот принималась мучительно и непрерывно думать именно об Агейе, будто стараясь сплести огромную невидимую вассу, которая будет способна удержать ее на своих нитях, как летучая паутинка держит паучка-путешественника. И перенесет в богатую усадьбу высокородного джента.
— Астен, — сказал ей сон, мягко укладываясь в голове плотными витками, — я пришел, асстенн… и я ухожу.
Неллет знала, месяц созревания плодов, и правда, скоро закончится. Астен-месяц, в зное которого спрятаны непременные утренние холода скорого будущего. Один из месяцев конца, которых четыре в году.
Во сне Астен-месяц был облаком, переливался, набухая темным исподом, но сверкал белоснежными горбами макушки. Неллет молча поднялась с постели, оглянулась на себя — лежащую навзничь, с руками поверх одеяла. И шагнула в облачную муть, от которой сладко першило в горле.
Шла наугад, протягивая руки, по пальцам скатывались мелкие капли влаги.
— Одно желание, — шептала влажная взвесь, забираясь в уши и горло, — одно для каждого, кто увидел меня во сне, кто — верит. Потом я уйду.
— Зану, — сказала Неллет, стараясь не раскашляться от сладкой щекотки в горле, — Агейя. Зану. Агейя!
Руки провалились в сверкающую пустоту.
— Ты нашла мои рисунки?
Неллет оглядывалась, пытаясь удержаться в пустоте, которая нестерпимо сверкала, не позволяя рассмотреть себя. Ноги стояли на чем-то, руки скользили, взмахивая, как крылышки бабочки. На секунду она стала чем-то, пришпиленным к жесткой подложке, ноги повисли, рот приоткрылся, не для слов, а — вдохнуть. Но голос снова требовательно ударил в уши и морок прошел.
— Рисунки. Ты нашла их?
— Натен, — ответила Неллет, падая и оказываясь в дальнем уголке сада, стояла перед друзьями, листая помятые разрисованные листы, — их нашла. Принесла нам. Ты где?
Свет померк, как бывает, если прикручиваешь ночную лампу. Шорохи бились в уши. Это вечерние мотыльки, вязко подумала Неллет, пытаясь скорее различить то, что медленно проявлялось перед ней, они, когда прилетают на свет, трепыхают крыльями. Шепчутся ими.
Агейя выпрямилась, вытирая мокрые руки. Бросила мягкое полотенце на спинку резного стула.
— Пойдем. Не упади в воду. Рыб нужно кормить два раза в день. Девушки и без меня могут, но мне нравится. Особенно по вечерам.
Теперь Неллет видела стеклянные стены, в которые бились закатные лучи, зелень листвы на ползучих ветках вдоль легких рам. Зеркало темной воды справа, под каменным бортиком бассейна. В темноте, влажно блестя, плеснул радужный плавник, ударил хвост, осыпая руку Неллет мелкими теплыми каплями, и она засмеялась от неожиданности. Агейя повернулась, на тонком лице застыла терпеливая улыбка.
— Прости. Прости, Агей, что я так долго. Я не могла суметь раньше.
Говоря, Неллет не отводила глаз от бывшей подружки. Как она изменилась! Темные волосы узлом отягощали затылок, шелковый воротник открывал тонкую шею. Руки прятались в широких рукавах светлого одеяния, расписанного вышитыми завитками. И лицо. Такое — прекрасное, сумрачное, с большими темными глазами и маленьким ртом, подкрашенным вишневой помадой.
— Неважно, — девочка кивнула, направляясь к выходу из огромной оранжереи, — у тебя будет много времени, вечно-живущая Неллет. У меня тоже. Ты знаешь, что джент скоро совершит изменение? И будет ждать, когда мне исполнится шестнадцать. Чтобы забрать меня в долгую жизнь. Мой муж, высокородный джент Теннет. Супруг Тенни-Ли.
ebooksa