Хома Брут

«Как это пятый?» – удивленно подумал Хома, но уточнять стало не у кого. Козаки ушли.

– Да и ладно,– стоя посреди хутора и не зная, что делать дальше, успокоил себя бурсак.– После всего того, что со мною было в пути, мне уже ничего не страшно! И где этот приказчик? – парень зашагал по двору и подошел к двум симпатичным дивчинам, сосредоточенно отмывающим угол хаты от чего-то темно-красного, похожего на пролитое варенье из рябины.

– Как поживаете, красавицы? – окликнул он их, и дивчины разом обернулись с одинаково раздраженными лицами, но тут же вернулись к работе. Приблизившись, Хома встревоженно спросил: – Скажите, что у вас такое происходит на хуторе?

– Вы, видать, паныч, приезжий? – одна из дивчин, совсем юная и тощая, заинтересованно поглядела на парня.– Издалече?

Девка постарше, крупной масти зыркнула на нее исподлобья.

– Мой давай, нечего прохлаждаться. Еще полно работы,– поклонившись путнику, она язвительно улыбнулась: – Шли бы вы, паныч, по своим делам!

– Да что, я мешаю, что ли,– смутился Хома.– Может, вы скажете мне, кто этой ночью так пронзительно кричал? Я слышал женский голос на подходе к хутору…

Тощая дивчина от удивления обронила тряпицу и даже рот открыла. Старшая лишь покачала головою, не желая разговаривать, и быстрее заводила тряпкой туда-сюда.

С любопытством рассматривая Хому, особенно висевшую на поясе саблю с серебряной рукоятью, тонкая заговорила, краснея щеками:

– Может, померещилось вам с дороги? Кто ж по ночам кричать будет? Местные спят крепким сном.

Хома почувствовал симпатию к дивчине. Она робко набрала воздуха в грудь, оглядела Хомины волосы, скулы, нос и продолжала кокетливо:

– Давно на нашем хуторе никто не появлялся.

– Да как же это? – улыбнувшись, удивился Хома.– Козаки сказали мне, что здесь, акромя меня, аж четыре учителя!

Дивчина мотнула головою, словно что-то припоминая и наконец промолвила с досадой:

– Не понравился им наш хутор. Ушли они.

Хома насторожился:

– Это почему ж не понравился?

Дивчина потупилась, размышляя, что ответить. Придумав, она открыла было рот, но тут за их спинами раздался скрипучий голос.

– А ты больше слушай бабскую брехню! Они тебе еще не такого языками начешут! – ехидно улыбаясь, на них глядел казак с пропитым лицом. Длинный и худой, как оглобля, он подошел ближе и выпустил из люльки кольцо дыма.– Совсем распустились, тетешки! – он с досадой цыкнул на тощую бабу: – Управы на вас нет!

– Шел бы ты спать, Сивуха,– сердито обернулась дородная дивчина и тяжело поглядела на козака.– Все настроение смущаешь!